– Если что-нибудь вспомните, пусть даже какую-нибудь несущественную мелочь, позвоните по этому телефону, прошу вас. Спасибо за помощь.
– Не за что, молодой человек, не за что.
Третий свидетель – женщина. На вид лет за тридцать. Неразговорчивая. Стояла от места трагедии дальше всех. Так же, как первые два свидетеля, обратила внимание на треск бензопилы. Ну и…
– Что?
– Вы обернулись. Что вы увидели?
– Где?
– На этом мостике.
– Что?
– Вот и я спрашиваю: что?
– Где?
– На мостике. Вот на этом. Где мы с вами стоим. До нас здесь находился мужчина, а вы, значит, стояли вон там. Когда мужчина запустил пилу, вы обернулись. Что вы увидели на мостике?
– Ничего.
– Как так ничего? Вы не заметили мужчины на мостике?
– Нет.
– Тогда что же вы увидели?
– Брызги.
– На воде? Всплеск?
– Да.
Старостин начинает прислушиваться с повышенным интересом. Глаза так и горят. А я, того и гляди, начну раздувать ноздри, как гончая, взявшая след.
– Пожалуйста, повторите еще раз, где вы стояли?
– Вон там.
– Это где дерево кривое?
– Да. Может быть. Не знаю.
– Попытайтесь вспомнить, это очень важно.
Долгое молчание.
– Вы слышите меня?
– Да.
– Так все-таки где же вы стояли?
– Вон там. Или нет. Нет.
– И после того, как вы обернулись и увидели, вы пошли к мостику?
– Да.
– Пошли или побежали?
– Пошла.
– И находились на мостике до приезда опергруппы?
– Что?
– Сколько времени вы находились на мостике?
– На мостике? Не знаю.
Старостин хищно втягивает носом воздух и быстро шепчет что-то на ухо подручному. Тот отбегает в сторонку и за рамку спутниковой антенны вытягивает из кармана портативный комп.
– Вы не волнуйтесь, пожалуйста. Можно вас спросить, что вы делали в парке?
– Можно.
– Ну так спрашиваю.
– Что?
– Что вы делали в парке? Ждали кого-нибудь?
– Ждала? Нет.
– Просто гуляли?
Молчание.
– Простите, я вынужден задать вопрос еще раз. Вы совершали прогулку?
Она дважды моргает.
– Давно вы здесь?
– Где?
– В парке.
– Давно. Не помню. Может быть.
– Как тот мужчина шел к мостику, вы видели?
– К мостику?
– Да.
– Что?
– Благодарю вас, – говорю я серьезно. – Вы оказали помощь следствию. Сейчас вас проводят домой, вы выпьете горячего чаю с коньяком и успокоитесь. Я понимаю: то, что произошло, чудовищно, но ведь жизнь продолжается…
Никакой реакции. Полное непонимание.
– Простите… Вы слышите меня?
– Слышу.
– Так вас проводить?
– Куда? Нет.
– Тогда всего хорошего.
Она медленно уходит. Один из парней Старостина отпускает ее шагов на сто и начинает неспешно двигаться по параллельной дорожке.
Старостин потирает руки:
– Михаил Николаевич, вам бы у нас сыскарем работать, ей-ей. Может, согласитесь впоследствии?..