– О чем вы думаете? – спросил Георгий Сергеевич, продолжая прислушиваться к пению рощи.
– О том, что, если мы не отобьемся, меня посадят на один из этих кольев, – указал Фома на «сосульки». – Или придумают еще чего похуже.
Георгий Сергеевич удивленно потер подбородок.
– Странно… А я думал о Моцарте, Бетховене, Гайдне. Удивительное место. Почему вы мне ничего о нем не рассказывали?
Фома пожал плечами:
– А смысл? Тут не рассказывать, тут показывать надо.
Тонкая, почти невидимая летающая нить, противно извиваясь, проплыла против ветра опушкой стеклянной рощи, наткнулась на корявый куст, легко срезала его и полетела себе дальше. С той же легкостью она могла располовинить человека, Фома видел, как это бывает. Короткие, в полметра, нити, каких большинство, способны только поранить, двухметровых надо бояться всерьез, но попадаются и десятиметровые гиганты, режущие скалы. Эта нить с камнем не справилась бы, да и со стеклянным сталагмитом, пожалуй, тоже. Пусть летит, сволочь.
Почему-то вспомнилось, как давным-давно Георгий Сергеевич, тогда еще неопытный новичок на Плоскости, долго мялся, прежде чем спросить:
«Игорь, друг мой, я осмелюсь задать вам один деликатный вопрос. Если хотите, не отвечайте…»
«Ну?»
«У феодалов бывают профессиональные болезни?»
«А как же. Варикозная язва – это первое. Ну, еще болезни желудка. Все остальное от ловушек и подлянок. Ожоги, обморожения – это часто. Вляпаться в жидкую землю или угодить в черный провал – тоже, знаете ли, профессиональная болезнь, только скоротечная и фатальная…»
Но разве только жидкая земля и черные провалы? Если бы! Начнешь считать все виды смертельных ловушек – не хватит пальцев на руках и ногах. К счастью, половина из них встречается редко, однако не проходит и года, чтобы в феод не заползло извне что-нибудь новенькое. Плоскость велика и неистощима. А ведь каждая распознанная ловушка – это минимум одна жертва. Как бы иначе люди узнали об их смертельных свойствах?
Вот так и узнают. Учатся на ошибках. Как везде. Как и на Земле, кстати. Это же уму непостижимо, сколько народу перемерло, прежде чем выжившие уяснили, что шампиньон кушать можно, а сильно смахивающую на него бледную поганку – ни-ни! О рыбе фугу и говорить нечего. Не одни лишь боевые уставы «пишутся кровью», поваренные книги тоже. Георгий Сергеевич недавно сказал: разница с Плоскостью здесь только та, что у землян было время приспособиться, период ученичества в основном позади…
– Потерпите еще немного, мы почти пришли.
Действительно, от стеклянной рощи до оазиса было рукой подать.