Это в прихожей появился Акакий Игоревич и недовольно протирал глаза.
– Клавочка… как же… – залепетал Петр Антонович. – Вы его еще не отправили на рудники?
– Это за что же, я вас спрашиваю? – возмутился хозяин дома. – Это вы уже меня на поселение? Ну знаете… Я за всю жизнь только сардельки из холодильника и спер. И то – из благородных чувств голода. А за это на рудники не отправляют!
– Нет, Акакий… – неловко перебирал ногами старичок. – Я думал, может, золото мыть…
– А вы не беспокойтесь, Петр Антонович. Езжайте себе отдыхать дальше, а я уж свое золото как-нибудь помою, – скривился Акакий и решил показать власть: Клавдия, немедленно в ванную, сейчас будем тебя купать! А вы, любезный, езжайте!
Клавдия, хихикая, точно малолетняя шалунья, юркнула в ванную, предоставив мужчинам самим бороться за свою любовь. Акакий же решил, что бороться и вовсе не стоит, а попросту вызвал такси. Вытащил у жены из сумочки деньги, чтобы расплатиться, и благополучно отправил отчима обратно к матушке.
Однако на этом ночное веселье не кончилось. Еще через два часа снова в квартиру принялись звонить. На этот раз вместе с Петром Антоновичем вернулась и Катерина Михайловна.
– Господи… – быстренько перекрестилась испуганная Клавдия. – Кака! Скорее! Мамаша, что случилось?
– Что? – обиженно надулась старушка. – В том-то и дело, что ни-че-го! А должно бы!
Больше она не сказала ни слова, молчаливо удалилась в комнату и вскоре оттуда порадовала домочадцев мощным храпом.
Уснуть удалось только под утро. Клавдия проспала до одиннадцати и вскочила с твердым желанием – немедленно отправиться к Ольге Васильевне Бережковой.
– Клавочка, а ты уже и проснулась… – просунулось в дверь сухонькое личико Катерины Михайловны. – Клавочка, а я ведь решила праздник устроить. Акаша обещал! В эту субботу гостей соберем. Ты бы поднималась, Клавдия. Надо меню составлять, на рынок ехать, по телефону гостей известить… Ну сколько ж ты можешь тушей-то валяться?
Клавдия по-слоновьи затрубила:
– Ка-а-ака-а-а! Немедленно сюда!
– Кака не может, он ванну принимает. А что вы хотели, Клавочка? – тут же появился в дверях старый проказник-свекор.
Клавдия в роли молодой родственницы ему нравилась куда больше, чем в роли подозреваемой. Тем более что и заниматься какими-то там смутными делишками он уже раздумал.
– А ну-ка освободи женскую половину, охальник! – взревела Катерина Михайловна и резко захлопнула дверь.
Клавдии пришлось подниматься. У нее вовсе не было никакой охоты устраивать веселье. Нашли время!
– Кака! – ломилась она в ванную. – Открой! Я тебе, негодяю, спинку намылю!