– Какой стыд! – ухватилась за бледные щеки Юнона. – Любочка, ты не подумай, мы ее кормим. Неля, ну какой стыд!
Люба не сводила с Нели растерянного взгляда. Потом опомнилась, отрезала огромный кусок розового окорока и протянула женщине:
– Вот, возьмите, зачем же с полу-то…
– А мне хоть бы и с полу! – лихо тряхнула мелкими кудряшками Неля. – Я же не буржуйка, как наши Поповы. У меня мясо штабелями не валяется, я и с полу могу.
– И где у нас мясо штабелями? – уперла руки в бока Юнона. – Ты чего городишь-то? Гриша, ну чего она, а? Ты бы хоть заступился, откуда у нас в комнате штабеля? Люб, ты ее не слушай, она у нас больная немножко, а иногда и вовсе прям дура дурой.
– Я дура, да?! – задохнулась от возмущения Неля. – У них, главное, на балконе целые стада банок с самодельной тушенкой. Уже просто так мясо в брюхо не лезет, так они тушенку варят. И ведь нет чтобы угостить баночкой – на, мол, Неличка, скушай, сделай милость… Сами ночью под одеялом жуют, чтоб никто не попросил. Я все видела! Я, может, специально подглядывала!
Зинаида только качала головой. На самом деле Неля тут уж перехватила через край. Юнона столько раз жаловалась, что Гриша зарабатывает сущие крохи, им двоим еле-еле на хлеб хватает, недаром же они поочередно толкутся в Зинином баре. Так что с мясом явный перебор. А Юнона оглушительно шептала Любочке на ухо:
– Я же говорю: мелет чего попало. Знаешь, что, Люба… Тебе дармовая рабочая сила не нужна? А то бы взяла к себе Нельку, пусть бы она уколы поросятам ставила…
– Ага! А ты меня спросила, хочу ли я в деревню? – не успокаивалась Неля. – Я коренная интеллигентка с седьмым коленом!
Беседа явно грозила закончиться скандалом и, может быть, даже закончилась бы рукоприкладством, если бы не открыла рот Степанида Егоровна:
– Бабы, цыть! В таком доме нельзя голос повышать, сколь разов говорить!
– Правильно, – послушно притихла Юнона. – А потому что подслушать могут. Правда же, Степанида Егоровна?
– Нет, потому что стены могут рухнуть. Старые ведь.
Больше в этот вечер ссориться никто не отважился, и общение происходило в теплой и спокойной обстановке.
Зато на следующий день, прямо с утра, у Зинаиды начались неприятности.
Сначала в бар заявилась здоровенная тетка с огромным детиной и подняла визг – оказалось, Зинаида продала бутылку пива ее несовершеннолетнему сыну, а маменька ревностно выступала за здоровый сыновний образ жизни. Нет, конечно, и сама Зинаида не приветствовала, когда прыщеватым мальчуганам ретивые продавцы в погоне за рублем продавали пачки сигарет, а тем более пиво или что посерьезнее, но у нее и мысли не проскочило, что вот этот здоровенный верзила еще не перешагнул восемнадцатилетний рубеж.