Дома творилось и вовсе невообразимое. Аллочка лежала в спальне, и оттуда доносились только трубные стенания, прерываемые завтраком, обедом и ужином, которые требовалось приносить в кровать. Несостоявшаяся вдова выходила из комнаты редко, только чтобы поразмять затекшую спину да посмотреть кое-какие вечерние программы. Но от этого легче не становилось – все родственники, которым так и не удалось повеселиться на свадьбе, потоком хлынули к Неверовым, дабы проститься с женихом. Прощаться, собственно, было не с кем, тело Геннадия Архиповича увезла приехавшая из глубинки старшая сестра, но это никого не смущало.
– Гутя, ты не переживай, – клал тяжелую, как утюг, руку на плечо дочери отец и утирал скупые родственные слезы. – Не печалься, мы тебя одну не оставим, правда, мужики?
Мужики – все те же Петрович с Терехой – горестно кивали и швыркали носами.
– Беду надо вместе встречать, – поучал отец. – Так что ты, доча, это… накрой быстренько на стол, да налей нам помянуть, чай, почти родственник был Николай-то…
– Геннадий, – бросала измотанная Гутя.
– Ну да какая ему теперь разница, – отмахивался батюшка, не забывая прилежно печалиться.
Заявились и сестрицы.
– Гуть, ты только подумай, горе-то какое! – качала головой Марта, пристально следя глазами за своим супругом. Родственники родственниками, а он, как-никак, когда-то Гуте мужем приходился. – Вот ведь как Аллочке с замужеством не везет, а? Как не везет, ай-ай-ай… Василий! Куда это ты к Варьке в комнату намылился? А ну сядь возле меня смирно!
Вася, шустрый мужичонка с морковными кудрями, приходился Варьке родным отцом, поэтому некоторую его тягу к симпатичной дочери можно было объяснить родственными чувствами. Руководствуясь этим, Василий злобно запыхтел, собрал губы куриной гузкой и накинулся на супругу:
– Ты с ума-то не сходи! Я грю – не сходи с ума совсем-то! Могу я дочь утешить в такую трудную минуту, как ты полагаешь? Я ж для чего ей отцом прихожусь?! Ишь! Орет она на меня!.. Варя, доченька, а вот сейчас мобильники у всех поголовно, у вас нет какого ненужного? Я б тебе каждый день звонил, о здоровье справлялся, а?
Выронив из внимания непокорного супруга, Марта снова принялась усердно жалеть младшенькую сестрицу, начисто забыв, что Гуте как-то тоже не слишком везет с мужьями. Причем сама Марта – прямая тому причина.
– Ой, ну как же судьбу Аллочке устроить? – хваталась она за свои толстые щеки. – Я думаю, надо к бабушке сходить, пусть она от нее порчу отведет. Но предоплату надо вперед внести.
– Бедная сестричка-а! – старательно выводила Майя. – Вот ведь что делается-я! И ведь, главное, я только-только отца к себе уговорила переехать, а тут такое! Он теперь только у тебя гостить собирается, вот так прямо мне и сказал! Представляешь, говорит: «Ты меня, Майка, даже и не заманивай! Я как приехал к Гуте, так у нее и буду все сорок дней жить!» Вот ведь как.