Люся тоже не могла уснуть и, обуреваемая обидой, ворочалась в своей кровати. Вот ведь какая эта Васька! А она-то ей так верила! Это ж надо – подсунуть фотографию артиста, да еще и самозабвенно врать, что парень чуть не умер от любви! А она, Люся, вроде как и вовсе никому не пригодилась за всю жизнь! А у нее, между прочим, тоже есть что вспомнить. Ну, вообще-то, они с родителями жили, как все. А потом папа с маменькой как-то очень стремительно собрались на Урал, на родину, и оставили Люсю одну в здоровенной квартире. «Девочке надо устраивать личную жизнь!» – категорично заявила мама, и папенька тут же стал собирать чемоданы. Родители как чувствовали – едва они отбыли, как у Люсеньки немедленно случилась любовь. Предмет страсти был худым и длинноногим, как малярийный комар, любил много и вкусно поесть и хорошо выпить. Но вот работать не любил. Как-то так получалось, что на физическую работу у него не хватало сил, а на умственную – мозгов. Зато он обожал женщин. Всех. Без разбору. Каждую субботу, нарядившись, как рождественский заяц, выдирал возле исполкома для букетика пучок пыльных астр и шел предлагать себя в мужья – авось кто и позарится. Однако желающих не было. И только когда очередь дошла до Люси, влюбленная девушка не стала капризничать. Жених одарил избранницу духами «Белая акация», неимоверными долгами и призрачными надеждами, но до регистрации брачных уз дело так и не дошло. Случилось так, что Люсю пригласили поиграть на погребении похоронный марш. Деньги предложили хорошие, и Люся согласилась. Это произведение Люся ни разу не исполняла, поэтому дома принялась настойчиво репетировать. Жених выдержал два вечера, а потом предъявил ультиматум – или я, или эти душераздирающие звуки! И вообще, похоронный марш ему слушать еще рановато, а если Люся на что-то намекает… Люсенька, конечно, выбрала любимого, но едва женишок доверчиво засопел и по-детски зачмокал во сне губами, как она тут же развернула меха – требовалось отработать басы. Насмерть перепуганный женишок взлетел с кровати, точно ракета со старта. Так, в трусах, не дожидаясь субботы, он и удрал к очередной невесте. Людмила какое-то время горевала, потом устроилась в Дом культуры, где аккомпанировала мужскому хору «Недремлющий пожарник» и вся отдалась искусству. Родившейся дочери Оленьке она объяснила, что отец кого-то от чего-то спасал и стал героем. Посмертно. Оля по папеньке не горевала, потому что в ее классе добрая треть детишек были потомками без вести пропавших «героев». Ну и что? Прожила же Люся. И не стала подруге на уши лапшу вешать, что по ней Ален Делон сохнет. Правда, она Василисе тоже наплела про мужа-героя, так ведь та уже не маленькая, могла бы и сама догадаться. Пообижавшись еще минут пятнадцать, Люся забылась в крепком сне.