— Я думал, что экспедиция погибла, а «окно» закрыто, — попытался оправдаться Чигирев. — Ведь со мной никто не связывался больше года.
— И что же вы намеревались делать? — поинтересовался Селиванов.
— Я хотел предотвратить смуту, реформировать государство, чтобы оно было сильным и свободным.
Генерал недобро усмехнулся:
— Планы наполеоновские. Но ваша задача не проявлять самостоятельность, а исполнять утвержденную руководством программу. Ладно, я понимаю, вы утомились, у вас был стресс. Я согласовал наверху, вы можете выйти из программы. Разумеется, вы должны хранить в тайне всё, что видели и знаете о проекте, так как это является государственной тайной. Но если вы намерены вернуться к своей научной деятельности, вы имеете на это право.
— А если нет? — после непродолжительной паузы спросил Чигирев.
— Вы можете остаться. Но только если обязуетесь в точности соблюдать все указания руководства.
— А какова ваша программа? — спросил Чигирев.
Селиванов усмехнулся:
— На это я отвечу только после того, как вы сделаете выбор. Решайте, вы с нами или вы… уходите.
На несколько секунд Чигирев заколебался, но потом решительно посмотрел в глаза генералу:
— Там у меня теперь семья и дом. Я хочу вернуться.
— Хорошо, — поморщился Селиванов. — Тогда, зная текущую обстановку в стране, какую программу действий предложили бы вы?
— Вы имеете в виду ту страну?
— Разумеется.
— А чего вы хотите добиться? — склонив голову набок, спросил Чигирев.
Селиванов почему-то замялся, бросил беглый взгляд на Крапивина, потом снова взглянул на историка:
— А вы чего? Думаю, у нас одна задача: усилить страну, предотвратить иностранную интервенцию.
— Тогда бы я посоветовал поддержать Годунова, пополнить государственные запасы хлеба и… устранить Отрепьева.
— А вы не считаете что для стабильности государства целесообразным может оказаться сменить Годунова? — после непродолжительной паузы спросил Селиванов.
— Нет, — покачал головой Чигирев. — Приход к власти любого из боярских кланов вызовет недовольство остальных, которые посчитают себя обделенными. Это неизбежно приведет к гражданской войне. То есть к смуте.
— Но ведь в нашем мире появление Лжедмитрия не привело к этому, — заметил Селиванов. — Смута началась после его гибели.
— Потому что Отрепьева приняли за природного царя, законного наследника. Как только его убрали со сцены, всё пошло кувырком. Плох или хорош Годунов, он пришел к власти хоть в какой-то степени легитимно. Его свержение — это начало целой цепочки кровавых переворотов.
— Ясно, — пробурчал Селиванов. — Мы учтем ваше мнение. Сейчас мы вернем вас в Московию.