— Согласен, — буркнул Крапивин. — Хотя жалко. Парень-то неплохой был и неглупый.
— Губа у него и впрямь была не дура, — хохотнул Селиванов. — Я его жену там видел. Справная девка.
— Помочь бы ей, — заметил Крапивин. — Она же не виновата.
— Да уж я ей займусь, — пообещал генерал, — Хотя муж у нее сволочь порядочная.
— Он, как и мы, той Руси помочь хотел.
— Хотел, только как? — скривился Селиванов. — Он же демократ, что и не скрывал. И на той Руси он, видишь ли, демократию и свободу личности хотел защищать. Бред. Какая Россия может быть при демократии? Ведь это противно самой сути русского народа. Это его гибель. Согласен?
Крапивин неопределенно передернул плечами.
— Мы сделаем ту Россию по-настоящему сильной, — продолжил генерал, внимательно глядя в глаза подполковнику, — единой, самодержавной. Так, чтобы вся власть в одном кулаке и никто бы пикнуть против не смог. Вот это истинное процветание, в этом счастье народа. Я тоже хочу принести России счастье… Хотя бы той России, раз эта под либерастов легла. Счастье по-настоящему твердого правления и крепкого государства. И пусть не рассказывают, что все равны. Есть те, кто рожден править, и те, кто рожден подчиняться. Система идеальная, как автомат Калашникова. И любые шатания только ослабляют ее. Согласен?
— Ты, как я понимаю, причисляешь себя к тем, кто создан править, — заметил Крапивин.
— Я причисляю к ним нас, — генерал вплотную подошел к Крапивину и взглянул ему снизу вверх прямо в глаза. — Если пойдешь со мной, будешь там на вершине власти. Поверь, это не хуже, чем здесь. Важно ведь не то, «мерседес» у тебя или золоченый возок. Важно, что ты имеешь абсолютную власть. Здесь у нас не получится, а там легко. Здесь народ уже развращен, а там еще готов подчиняться. Надо вначале войти в тамошнюю элиту, а потом ребята вроде тебя там такой шорох наведут, что ни один монарх не устоит. Я уже подобрал кое-кого. Будущая гвардия тамошней великой империи. Ты со мной?
— Я не политик, я солдат, — глядя куда-то в сторону, ответил Крапивин. — Я за Россию сражаюсь против ее врагов. И за ту, и за эту. И если той России грозит иностранное нашествие, я буду ему сопротивляться. Это мой долг.
— Самые опасные враги — внутренние. И одного ты только что устранил. Не останавливайся на полпути.
— Не остановлюсь, — пообещал Крапивин. — Там, между прочим, еще Отрепьев есть, который приведет поляков на Русь. Так как, охранять его будем или прикончим? Ведь только мы сейчас понимаем, какую опасность он несет.
Генерал с сожалением причмокнул губами и отошел.