Боль. Нестерпимая боль. Такое уже было однажды, когда он тонул. Солнце в глаза и бесконечное море. Тоща боль была в мыслях, потому что ему показалось, что всё, это конец, конец всему. Сейчас снова солнце в глаза, но нет моря, а боль охватила всё тело, голову, руки. И мысли. И снова, как тогда, хотелось закрыть глаза и проснуться. Закричать:
«Нет! Это всё не со мной! Я же сплю! Сейчас проснусь и ничего этого не будет! Нет, я не хочу!
Почему я?! За что? Почему солнце темнеет? Затмение? Ночь? Как же это всё получилось? Люди, сделайте же что-нибудь! Помогите! Игорёк, Аннушка, где вы?
Почему туман? Я не хочу туда! Нет! Вспышка… Не в глазах, в висках! Боже, какая боль… Я улетаю, где я, где руки, где всё? Я хочу проснуться, хочу!
Помогите! Умоляю, умоляю…»
Через секунду хрипы стихли.
– Готов, – произнёс один, ослабляя удавку на шее водителя. – Давай на заднее сидение, живо! Ключ из руки забери. Да не сажай ты его, брось! Прыгай быстрее, я завожу.
– Куда? Там пост ГАИ, давай в объезд!
– Ерунда, проскочим. Накрой его чем-нибудь. У меня в сумке бутылка, влей ему на всякий случай. Да не трясись. Всё нормалёк.
– Не трясусь я, сам орёшь со страху.
– Всё, засохни.
Машина вырулила на областную трассу и понеслась прочь от города.
Близился теплый ленинградский вечер.
Рабочий день уже почти закончился. Оперсостав 85-го отделения милиции заперся в кабинете инспектора Кивинова и травил байки из собственной практики.
– Это, конечно, круто, но у меня получше хохма была. Шнифта помните, ну, Соколова? – обратился к остальным молодой оперативник Петров. – Так он жёнку свою попугать решил, жутко ревнивая она у него была. Достал верёвочку, в сортире к трубе привязал, а сам на унитаз и давай висельника изображать. А квартира-то коммунальная, первым сосед домой вернулся. Зашёл по малой нужде, а там Шнифт в петле качается. Сосед, конечно, «скорую», милицию, а потом снова к Шнифту и давай по карманам бегать. Деньги выгреб, ещё там что-то.
Потом часы стал сдирать. Ну, тут Шнифт не выдержал, возмутился. «Совесть поимей, – говорит, – часы-то Ленка подарила, убьёт ведь, скажет – пропил».
Сосед варежку раскрыл да на пол в гальюне и рухнул. Соколов из петли вылез, мужика откачивать начал. Тут «скорая» как раз, соседу укол сделали и с собой увезли. «Повезло, – говорят Шнифту, – что вы дома оказались, ещё б немного и задохнулся бы. Не знаете, зачем в петлю-то он полез?»
Сидящие в кабинете дружно загоготали. Кивинов поднялся с дивана и открыл окно.