Карасев запрокинул голову и уставился в потолок. Тяжела и неказиста жизнь простого журналиста. Захотелось зарыться под одеяло и никогда оттуда не высовываться. Глядишь, и не найдут.
Привезли ужин. Рыхлая медсестра с тележкой. Гречневый суп с жареной селедкой. Приятного аппетита. Умирать подано. Артем отказался. Еду могли отравить. По крайней мере, после обеда симптомы были налицо, еле успел до «очка» добежать.
Следом за сестрой в палату просунулось веснушчатое лицо омоновца-»тетриса».
– Слышь, командир, нас снимают, будь здоров.
– Как? Как снимают? – Артем выскочил из-под одеяла, забыв надеть тапочки.
– Выборы на носу. Будем охранять предвыборные урны. Приказ.
Омоновец исчез, несколько секунд Артем слышал гулкий стук кованых сапог по больничному коридору. Потом все стихло.
Карасев заплакал.
Плахов вывалил на стол из сейфа пачку дел оперучета, приготовил чистый лист, порывшись в столе, нашел авторучку.
Мумий Тролль сидел напротив, готовый принять дела.
– Тащи тряпку из сортира, надо бы протереть. Давно здесь лежат.
Плахов вытянул наугад оперативно-поисковое дело 1928 года, дунул, подняв столб пыли. Дела переходили из поколения в поколение, вернее, они так и лежали в сейфе, а составлялись лишь акты передачи. Этим же сейчас предстояло заняться и Плахову – составить акт. Подобный архив имелся у каждого опера, строгий гриф «секретно» не позволял освободить сейфы от макулатуры.
Игорь открыл корочки. «Дело по аграблению частнова портнова Мефодина, совершеное неисвестным 25 сентября 1928 года в ево квартире 7 на улице Красной комуны». Плахов с удовольствием отметил, что как сейчас, так и тогда опера писали с ошибками. Едва заметная, почти стертая карандашная пометка в левом углу – «Раскрыто. В архив». Вероятно, вследствие рассеянности либо нехватки времени дело в архив так и не списали, а передавали год за годом посредством актов.
Плахов перевернул страничку, улыбнулся. «План перваначальных опиративно-слетственных действий. Абстоятельства дела… Первый пункт – праверка на причасность лиц, склоных к онологичным преступлениям. Срок. Исполнитель – Безручко».
Резолюция сверху: «Тов. Безручко П. Г., план составлен неконкретно, без учета социального происхождения потерпевшего». Подпись.
Дело хранило еще несколько документов, а в самом конце Плахов обнаружил объемную справку проверяющего. Проверяющий был строг и принципиален. «В ходе проверки дела мной установлено, что старший лейтенант Безручко П. Г. ведет аморальный образ жизни, не соответствующий званию комсомольца. Так, с 10 по 13 октября он прогулял работу, находясь дома у проститутки Софьи Алмазовой по кличке „Этажерка“, пьянствовал на ее деньги и заразился триппером. Вследствие этого работа по делу не ведется. Также им выявлено только три человека, занимающихся подпольным кустарным производством и частно-коммерческой деятельностью, вместо десяти по утвержденному руководством плану. Прошу применить к Безручко необходимые меры…»