Через час в отделение прибыл тучный пожилой полковник. Стоило нарядить полковника в шаровары, обуть в трофейные сапоги с загнутыми кверху носками, снятые с самолично зарубленного янычара, обмотать поясницу шитым бисером кушаком да привесить к бедру кривую саблю — лучшего воплощения Тараса Бульбы было, пожалуй, не сыскать. Лихие усы и почти казацкий чуб уже присутствовали на месте.
Грузного полковника сопровождал одетый по гражданке мужчина, в котором Протасов, к огромной радости и облегчению, узнал Вовчика Волыну. Армейские друзья бурно обнялись.
Безо всяких формальностей троица покинула отделение. Выглядело мероприятие легко и просто, как будто бы старый дедушка забрал младшеклассника с продленки. Правда, по пути Вовчику пришлось подпирать Протасова плечом. Они уселись в черную служебную «Волгу» и направились в город Цюрюпинск.
— Ну вот, — лыбился от уха до уха Вовчик. — Хотя бы через десять лет в гостях у меня побываешь, земеля…
— Это… — потихоньку приходил в себя Протасов. — Это… То есть… «Ниссан-патрол» бы мой у них забрать…
— Как говна, так и ложку? — заржал Вовчик.
Смех вышел не слишком искренним, из чего следовало, что Вовчик хорошо знает местные расклады, о которых Валерию оставалось только догадываться.
— Ты, брат, радуйся, что живым вышел…
— Да я радуюсь, — честно признался Валерий.
— Так чего про джип заладил, зема? — еще шире улыбнулся Вовчик. — Джип, он что — кусок железа говеного.
Заметив, как вытянулось лицо Протасова, Вовчик успокаивающе добавил.
— Ладно, земеля. Не вешай нос. Дядя Гриша чего-нибудь придумает…
— Не балаболь, Володя, — осадил племянника полковник. — Хватит языком мести.
«Волга» доставила Валерия с Вовчиком к небогатому сельскому дому на самой окраине Цюрюпинска.
— Спасибо, дядя Гриша, — сказал Вовчик, покидая машину.
— Спасибо Вам, — скромно добавил Протасов.
Полковник сдержанно кивнул, пообещал посодействовать с джипом, вслед за чем служебная «Волга» унесла его прочь. Куда-то в сторону центра города.
Старые друзья плечом к плечу вошли в неказистое жилище. Дом был одноэтажным, выглядел древним и очень ветхим. Из тех, в которых лучше не чихать, чтобы не вызвать обвала. Двор оказался забитым полагающимся в таких случаях мусором, серыми от времени досками, кусками шифера, черепками горшков, ржавыми железяками, колесами, остовом детской коляски и много еще чем, все в том же духе.
Двери были перекошены и протяжно заскрипели, пропуская приятелей внутрь.
— Я с мамкой живу, — извиняющимся тоном предупредил Волына. — Она, того… не ходит почти.
Штукатурка стен и потолков кое-где осыпалась, обнажая проволочные сетки каркаса вперемешку с какой-то соломой. Дощатый пол стонал под ногами.