Андрей представил, как он, пьяный вдребезги, вваливается в комнату, эдакий бравый моряк в шторм, на ощупь разыскивает кровать, круша и опрокидывая подвернувшиеся по пути вещи, и, наконец, падает на сонную женщину. Взвесил возможные последствия.
— Извини друг, — с пьяным чувством проговорил Атасов. — Видать от меня, типа, у всех одни неприятности.
— Бедная девочка, — добавил он, проанализировав ситуацию глубже. — А как приветливо меня встретила. Даже не орала, типа, почти… И мешать нам не стала. Я перед ней в долгу, Бандура…
Андрей выдавил улыбку.
«Как же, не стала мешать». Кристине просто повезло больше Андрея. Она-то как раз успела, и теперь спокойно спала. Узнал бы кое-что Атасов про бедную девочку, если б забарабанил в дверь пятью минутами раньше…
— Болит, типа?
— Одно хорошо, — сообщил Андрей, исхитрившись изобразить ухмылку, — по дороге в Крым я зуб простудил. И он ныл, зараза, — никакой анальгин не помогал. Зато теперь так мошонка разболелась, что я никакого зуба не чувствую.
— Хочешь, типа, чтобы отпустила голова — сломай себе руку, — назидательно изрек Атасов.
— Ты научишь…
— Со мной случалось нечто подобное, — сказал Атасов, виновато поглядывая не приятеля. — Давно, правда. Когда я еще в военном училище прозябал. Первые два года курсантам полагалось жить на казарменном, типа, положении. И только потом — в общежитии вроде студенческого.
— Как тебя вообще занесло в курсанты? При родителях музыкантах?
— Гораздо проще, чем ты, типа, думаешь. Отцу своему я кроме как в оркестровой яме, и не представлялся никогда. Тем паче, что видел он меня редко. Маман была с ним солидарна. Мое будущее виделось обоим лет на пятнадцать вперед. Своих мыслей я не имел, скажи лучше, у кого они есть в семнадцать? Да меня никто и не собирался спрашивать. Мое личное мнение интересовало их, как коров геометрия.
Бандура неуверенно хмыкнул.
— Я честно отходил в музыкальную школу, затем мне наняли репетиторов. Из консерватории, Бандура, так что возможностей для маневра у меня было не больше, чем у «Запорожца», угодившего в проторенную грузовиками колею…
Но, — Атасов повысил голос, — каждое действие вызывает противодействие, мой друг. И, чем сильнее меня толкали в консерваторию, тем меньше мне туда хотелось. К выпускному балу желание насолить предкам переросло в навязчивую идею. Типа, в манию. Герой Джека Лондона, пожалуй, сбежал бы на Клондайк. Или завербовался матросом на шхуну. У комсомольца Саши Атасова таких возможностей не было. Зато, — Атасов потряс указательным пальцем перед носом Андрея, — зато, типа, комсомолец Атасов изобрел способ, более прозаичный, не спорю, но гораздо более эффективный. Надежный, типа. Незадолго до конца четвертой четверти ученик 10-А класса Саша Атасов заявил военруку, что не мыслит себя без армии. Спит и видит себя в сапогах. Бедный старый Владимир Поликарпович, которого вся школа иначе, как Беретом не называла, за глаза, понятно, едва не заплакал от этих слов, Бандура. Берет вышел в отставку еще при Гречко,