Тисса боялась. Ужас волнами пробегал по ее телу, гулким ревом отдаваясь в ушах и заставляя все мышцы вибрировать в болезненном напряжении. Голова кружилась от страшного волнения и усталости, ноги предательски подкашивались, сердце колотилось у самого горла, мешая дышать. Чувствуя, что вот-вот потеряет сознание или, что еще хуже, доведет себя до очередного приступа судорог, девушка из последних сил добралась до ограды одного из зданий, полукольцом окружавших президентскую площадь, и свернулась клубочком у массивной колонны, поддерживающей ажурные решетки, которые, видимо, играли роль преграды для нежелательных посетителей. Тисса сжалась у безумно дорогого столба из настоящего мрамора, молясь про себя, чтобы ее не заметили многочисленные охранники дворца и особняков, принадлежащих семьям Великой тысячи, которые наверняка в лучшем случае избили бы грязную бродяжку до полусмерти, а в худшем отправили бы в тюрьму. Девушка, почувствовав первые болезненные сокращения мускулов, попыталась расслабить закаменевшие от страха мышцы, глубоко дыша, как ее научил врач в больнице. Рука уже привычно потянулась к карману, в котором она носила сильное успокоительное, иногда помогавшее ей справиться с приступами, но в следующее мгновение Тисса вспомнила, что последнюю таблетку съела еще возле космопорта после того, как патрульные полицейские едва ее не поймали у служебного входа на посадочное поле.
Приступ паники чуть не спровоцировал судороги. Девушка неимоверным усилием воли заставила себя успокоиться и попыталась отвлечься от безвыходной ситуации, в которой она оказалась по вине странной незнакомки, вошедшей в ее жизнь с напором атакующего эсминца всего сутки назад и уже успевшей доставить столько неприятностей, что невольно возникало желание поверить в существование черных вестников, основная задача которых - приносить несчастья чем-то не угодившим им смертным. Тисса прекрасно понимала, что если она забьется в конвульсиях, то непременно привлечет к себе внимание охраны и попадет в больницу или тюрьму. В любом случае на площади ее не оставят из опасения, что вид умирающей бродяжки оскорбит тонкие чувства кого-нибудь из высокопоставленных особ, направляющихся во дворец к президенту или из него, и дело закончится для нее катастрофой, потому что выполнить поручение ей не удастся. Даже если она сможет в таком состоянии заговорить и попытается объяснить цель своего появления, никто не станет слушать жительницу трущоб, за каким-то демоном забредшую в респектабельные кварталы. Поэтому следовало любой ценой не дать себе сорваться, не позволить неведомой болезни взять над ней верх до того момента, пока задание не будет выполнено. Девушка упрямо сжала зубы, не забывая медленно и размеренно дышать, пытаясь расслабить напряженные до боли мышцы, она должна это сделать, пусть даже ценой собственной жизни, тогда, по крайней мере, у брата появится надежда на выздоровление…