– Сейчас, когда дочь куншина вотвот ступит на берег? И не думай.
– Почему? Ты уж, несомненно, сумеешь о ней позаботиться.
– А тебе не кажется, что бабушка еще надвое сказала? У тебя же нет корабля.
– Я плыву прямо сейчас, – сказал Мойши. – На джонке Офейи. Я намерен отправиться на север, в Далузию.
– А как же тогда Хелльстурм? Он мне нужен.
– Мне тоже, Эрант. И Офейя – моя приманка, чтобы схватить его.
– Ммм… Рискованно. Женщина…
«Цубаса» подходила к Трем Бочкам, и кубару с грузчиками забегали тудасюда по пирсу, подхватывая толстые пеньковые канаты, которые бросали моряки с буджунского корабля. Они тянули канаты, голоса их сливались в монотонную песнь. Они работали согласно, в такт песне. Наконец они закрепили канаты на толстых чугунных тумбах, стоявших вдоль причала. Одним из бесчисленных преимуществ Шаангсея, делавших его важнейшим и богатейшим портом на континенте человека, было то, что воды его были достаточно глубоки, чтобы большому кораблю – даже четырехмачтовому монстру – не приходилось стоять вдалеке от берега и перевозить грузы на сушу на лодках. Корабли грузились прямо у пристани, что экономило и деньги, и время. В Хиане, к примеру, где Мойши и ДайСан оставляли «Киоку», для того чтобы отправиться на юг, это было невозможно. Пришлось посылать с корабля ялик, чтобы подобрать их.
Причал содрогнулся, и это вывело его из раздумий. Заскрипел такелаж, мелкие волны заплясали у деревянных столбов у него под ногами. «Цубаса» причалила.
Имя Чиизаи очень ей подходило.
Она была единственной дочерью куншина и походила на цветок. Мойши понятия не имел, что означает ее имя, но как только увидел ее, так сразу же подумал о бутоне цветка сливы. Темном и трепетном.
Она медленно приближалась к ним, спускаясь по резным сходням на пристань. И он понял, что обманулся – она была не дитя, а вполне расцветшая женщина.
У нее было нежное лицо с темными миндалевидными глазами и высокими буджунскими скулами. Крупный чувственный рот, что было необычно. На ней были церемониальные сандалии на деревянной подошве и шелковое платье длиной до земли. Оно было ослепительно белым, сияющим в свете солнца, и расшито бледноголубыми летающими рыбками.
Все в ней было как и подобает девушке. Но когда она остановилась перед ними и поклонилась, когда они поклонились ей в ответ, Мойши заметил в ее облике чтото странное. Мгновение он терялся в догадках, но затем потрясенно осознал, что ее волосы завязаны традиционным узлом, который обычно носят буджунские воинымужчины.
По обе стороны верхней части сходней на корабле стояли неподвижно, словно статуи, двое высоких буджунов. Ни один не спустился вместе с ней, что тоже казалось странным для дочери куншина.