– О, Господи! – от ужаса почти завизжала Николь. – Помоги ей, пожалуйста! Помоги нам обеим!
Она тут же проснулась и обнаружила, что Джекобина вместе с цыганкой вышли из хижины и смотрят на нее.
– Что с тобой? – закричала подруга, бросаясь к ней. – Ты что, уснула?
– Да, да. Извините меня, я немного задремала.
– Тогда заходите в дом, миледи, – произнес странный шипящий голос, – вы расскажете нам сон, а мы постараемся разгадать его.
– Я бы хотела, чтобы вы просто предсказали мне будущее, – ответила Николь и, стараясь преодолеть страх, неохотно шагнула за зловещей фигурой в мрачное полутемное жилище.
Возле камина, в котором, несмотря на жаркий день, горело несколько веток хвороста, стоял стол, над огнем кипел закопченный чайник. На столе лежали магический кристалл и старая колода карт. Посмотрев внимательней, Николь поняла, что это старинные карты «Таро», и ей вдруг стало любопытно, как это существо, живущее в столь далеком времени, может ими пользоваться.
– Перекрести ладошку, – говорила между тем гадалка, протягивая руку, через ладонь которой проходил ужасный горизонтальный шрам.
Николь вытащила из висевшей у нее на запястье сумочки монетку, перекрестила ею ладонь, касаясь уголков шрама.
– Откуда это у вас? – спросила она.
– Это было ужасно, – последовал ответ, после чего рука подняла кристалл, и темные глаза стали внимательно вглядываться в него.
Капюшон при этом слегка съехал на затылок, и у Николь не осталось никаких сомнений в определении пола сидевшего перед ней человека. Напротив нее сидел мужчина и внимательно разглядывал мерцающий стеклянный шарик.
– А что случилось с настоящей цыганкой? – тихо спросила она.
Он перевел взгляд на ее лицо, глаза у него сузились:
– Она умерла, и я похоронил ее в лесу. О, не беспокойтесь, причина смерти была самой естественной. Я просто послужил ей как могильщик.
– Зачем же вы решили заменить ее?
Мужчина рассмеялся и откинул капюшон, теперь она могла уже ясно рассмотреть черты мужественного и обветренного мужского лица.
– Потому что армейская жизнь – не для меня, хотя и по причинам, которые вы даже не можете себе представить, – ответил он.
– Откуда вы знаете, что я могу себе представить, а что нет?
– Потому что мы с вами оба – беглецы и, зная это, мы очень хорошо можем понять друг друга, – он встал и слегка поклонился. – Разрешите представиться – Паикман Дитч, названный так потому, что родился именно там.[6] Раньше я сражался на стороне Парламента, теперь объявлен дезертиром и мошенником, – он посмотрел на Николь, ожидая, как она отреагирует на его слова, но она только спросила: