— Странные какие-то мужики, — сказал с досадой Антон.
— Ты это о ком?
— Да об этой парочке, у которых мы были!
— Знаешь, мне тоже так показалось, — честно признался Зиновьев. — Прежде я таким Васильевича не видел.
— Ты дорогу знаешь? — неожиданно спросил Антон.
Никита невольно усмехнулся.
— А чего тут знать-то? Из заповедника только одна дорога. Остальные все перекрыты. На выезде стоит блокпост, могут пошмонать, — улыбнулся он.
— Ты это серьезно?
— Вполне. Хотя делают они это очень редко. Если бы мы ехали в фургоне или, например, в грузовичке, тогда другое дело. Вот сейчас проедем через лесок, а дальше будет поле. А там и шлагбаум. А это что еще за хренотень! — невольно выругался Никита, разглядев на дороге застывший силуэт машины.
Подъехав поближе, он увидел, что на дороге стоит милицейский «УАЗ» с сигнальным маячком на крыше. А рядом с машиной, облокотившись о капот, застыли два милиционера. Их трудно было бы различить среди густого кустарника, если бы не светоотражающие полоски на их рукавах.
Заметив приближающуюся машину, один из них, тот, что был повыше, сделал несколько шагов к центру дороги. Дальним светом фар Никита вырвал из темноты его долговязую фигуру, короткий взмах жезлом.
— Черт бы его побрал! — невольно выругался он, притормаживая. — Обычно он стоит не здесь, а подальше. В трех километрах отсюда у них пост.
— А может, уедем? — предложил Антон взволнованным голосом. — Что-то мне все это не нравится.
— Да куда тут уедешь?! — в отчаянии воскликнул Никита. — Колея-то узкая. Быстро не развернешься, а у них «уазик» заведенный.
— Как будто специально нас ждали.
У Никиты зародилось нехорошее предчувствие.
— А хрен его знает! Ладно, может быть, еще и обойдется. Может, просто спросят, куда ездили. Не станут же они машину обыскивать, да еще в такую темень! — сбавил скорость Никита.
— Ты все-таки изумруды спрячь, — подсказал Антон.
— Хорошо.
Вытащив холщовый мешочек из сумки, он положил его под резиновый коврик.
Инспектор вышел на середину дороги и терпеливо ждал, пока «Нива» притормозит и остановится. Зиновьев пытался разглядеть в его лице нечто похожее на нервозность, но тот выглядел совершенно естественно. Правда, вид немного усталый. Но это объяснимо, намахался палкой за целый день и теперь хочется покоя. Даже выражение лица у него было как будто бы слегка виноватое. Дескать, извините, ребята, сам не рад, но работа у меня такая.
Второй даже не пошевелился, так и продолжал стоять, опершись о капот.
Никита остановился и, приоткрыв дверь, спросил:
— В чем дело?
Теперь он мог хорошо рассмотреть гаишника — высокий, на узком лице тонкие щеголеватые усики.