Никита подошел к окну и посмотрел через маленькую щелочку между занавесками. Действительно, на противоположной стороне улицы стоял высокий молодой мужчина в светлых брюках и в безрукавке. Тень от длинного козырька падала ему на лицо, не давая разглядеть его.
— Что ты скажешь? — взволнованно спросил дед.
Никита никогда не видел деда в таком возбужденном состоянии. Ему даже казалось, что старик вообще не способен реагировать на что-то серьезно. Если раньше его что-то и могло огорчить, так это пролитая рюмка водки, а тут страсть в глазах, какой и у молодого не увидишь.
Трудно было понять, в какую именно сторону смотрит мужчина, глубокая тень надежно скрывала его глаза. Но Зиновьев невольно поежился от мысли, что он мог смотреть именно на окна второго этажа. Его появление здесь было неслучайным, он не походил на обыкновенного пешехода, так как никуда не торопился, не напоминал человека, голосующего на дороге. На влюбленного молодого человека, ждущего объект своего обожания, соглядатай тоже не тянул, в этом случае он хотя бы нервно посматривал на часы. Он просто спокойно стоял, заложив руки за спину! И самое страшное было в том, что он действительно как будто бы приподнял голову и посмотрел на окна второго этажа.
— Честно говоря, мне это тоже не нравится. Какого черта он здесь делает?
Закрыв занавеску поплотнее, Никита отошел от окна.
— Значит, ты говоришь, что служил в конторе?
— Да.
— А далеко отсюда?
— Я был переведен из Крыма в эти края и последние несколько месяцев служил здесь неподалеку.
— А ты не боялся, что тебя может узнать кто-нибудь из бывших сослуживцев?
Старик отрицательно покачал головой.
— Нет. Все это время я находился на территории лагеря, и, кроме зэков, меня никто не видел. А зэки в этом лагере были не жильцы. Работа была такая, что не приведи господь! Мерли как мухи!
Достав из кармана фотографию, Никита спросил у деда:
— Взгляни. Ты никого не узнаешь на этом снимке?
Подняв со стола очки, старик аккуратно нацепил их на нос и взял у Никиты фотографию. Тот внимательно наблюдал за реакцией деда. Вот правый уголок его рта слегка дернулся, получилось нечто вроде усмешки. Но в следующую секунду губы старика неприятно застыли и сжались в тонкую полоску.
— Узнаю. Вот этот, — стукнул он по фотографии пальцем, — как раз и есть тот самый Коробов, с которым мы поцапались. Он возглавлял нашу группу, а после побега зэков возглавил карательный отряд. Тогда было застрелено около трехсот побегушников. Свидетели были не нужны. Вот какая-то группа беглых тут как раз и выложена рядочком.