— За что?
— Как за что? Разве не ты избрал нас для жизни как самых достойных? Разве не ты избавил мир от греховной скверны?
— Значит, вы не жалели об остальных? — переспросил Маг. — О тех, кто остался под водой?
— Да чего их жалеть, грешников! Я еще тогда смотрел на них и думал: как их Господь терпит, как их земля носит? Ты, Боже, знаешь, кто чего заслужил. Мы люди праведные — вот и живем по твоей милости. А они — чего их жалеть?
Маг заглянул в его мысли и увидел там гордое сознание собственного избранничества, собственной непогрешимости. Еще одна издержка вмешательства — одни человеческие несовершенства заменились другими. Тем не менее это был шаг вперед по сравнению с прежними человеческими недостатками. Пусть будет так — сбросив оболочку, искра забудет это бытие, но запомнит, что добро полезнее зла.
Маг снова хмыкнул, вспомнив рассказ Геласа о человеческом понимании добра и зла. Ничего, все еще впереди.
— Ну, мне пора, — сказал он, вставая.
— Как же, Господи? — растерянно засуетился старик. — Только пришел — и уже уходить? Может, в дом зайдешь, сноха обед накроет… и не поговорили, можно сказать…
Как — не поговорили? Маг получил все интересующие его ответы. Правда, старик не знал о его привычке заглядывать в человеческие мысли. Распрощавшись с ним, Маг подумал, не исчезнуть ли красиво, прямо у него на глазах, но отверг эту мысль как по-детски картинную. Он просто ушел по тропинке.
Маг не бросился в работу сразу же, как этого требовал от него Воин. Ему нужно было разобраться с прошедшим, осмыслить или, вернее, пережить прошедшее. Он побывал среди людей, чтобы изменить их бытие, и изменил его, но это было не единственным следствием его посещения — бытие людей изменило его самого. Пусть совсем чуть-чуть, самую малость, но Маг ощущал, что в чем-то неуловимом он стал другим. Ему вдруг захотелось облететь давно знакомый Аалан — мир Аала. Взглянуть на него другими глазами, видевшими плотный мир людей, его жизнь и пейзажи. Глазами людей.
Он заскользил над равнинами, реками, горами тонкого мира. Высшие сущности выбрали этот мир для обитания, потому что он состоял из наиболее легких энергий, предоставлял наилучшие условия жизни. Но приходилось и поступаться кое-чем — здесь не могли существовать низшие формы жизни. Это не слишком тяготило творцов — каждому из них ничего не стоило переместиться в любой из промежуточных миров, где можно было творить все, что подсказывало им воображение. Однако немногие из них могли подолгу оставаться в тех мирах — нехватка тонких энергий заставляла их возвращаться под небо Аала, где они набирались сил для новых дел и развлечений.