– И каков материал?
– Ну для меча мягок больно, – почесал нос кузнец. – В сече, мыслю, и перерубить его хорошим ударом можно. Однако же не токмо для сечи бронза нужна. На серпы, косы, ножи, кольца, шила, заколки сгодится, я так мыслю. Куется легче, а сломать его, холодный, не проще, нежели настоящий, бронзовый. Глядишь, и для доспеха сгодится, на пластины. На куртку али шапку нашить.
– И то дело, – кивнул князь. – Грязи этой здесь в избытке – пережигай да молотками стучи. Может, и не такой крепкий здешний металл, зато много. И добывать, вроде, не трудно. А на молотки он сгодится?
– Сгодится, – уверенно сказал кузнец. – Коли разомнется било, завсегда по новой перековать можно. И на молотки, и на топоры, и на пилы пойдет.
– А чего еще от него надобно? – подвел итог разговору Словен, осмотрел остатки печи: – Отремонтировать ее можно?
– Закалилась вся глина, княже. Проще новую сложить.
– Глины тут тоже хватает. Опосля еще раз, сами попробуем, дабы берегиню не тревожить. – Князь подбросил в руке заготовку для ножа и сунул за пояс. – Заканчивай тут, Горза, да в город возвертайся. Там все едино проще доделать будет.
– Угли жалко, княже. Как догорят, так и вернемся.
Словен ободряюще похлопал его по плечу, пошел к реке. Долбленка вяло заскользила вверх по течению – князь не видел причин торопиться.
То, что с ратью случилось неладное, он понял, едва из-за пологой излучины выступили стены города. Там, на самом берегу, собралась изрядная толпа, и даже отсюда правитель слышал истошный бабий вой. Весла заработали чаще, князь тоже взялся за свое, сохнущее на дне лодки. С разгону долбленка выскочила на пологий берег почти на половину своей длины. Словен выскочил на песок, пробежал до ладьи, возле которой собрались люди, заглянул внутрь – и только застонал от тоскливого ужаса. Вместительное суденышко было почти до половины наполнено отрубленными человеческими головами.
Князь бессильно упал на колени прямо в воду, зачерпнул со дна грязь и бессмысленно размазал по лицу, бормоча себе под нос:
– Что же ты наделал, сынок. Что же ты наделал…
Уже в сумерках в Словенск вернулись четверо ратников, уцелевших после побоища. Они переплыли Волхов много ниже по течению, когда убедились, что за ними никто не гонится. Свистящим шепотом, с круглыми от ужаса глазами они рассказывали, как продавшие свои души Черному волхву юноши перекидывались в невиданных чудищ, от которых отскакивали копья и которым не причиняли вреда мечи. Росту в них было по пять сажен, а ноги – размером с дом. Чудища дышали огнем, и сперва выжгли все войско, а потом вытоптали уцелевших.