Остановившись напротив одного бывшего спецназовца, он пытливо рассмотрел его с ног до головы, приказал выйти из строя, обошел со всех сторон…
Другого попросил показать ладони…
У третьего спросил о сроке службы в войсках спецназа – видно захотел услышать голос…
Смотрины продолжились в спортзале.
Одетые в одинаковые трико курсанты разделились попарно и отрабатывали элементы единоборств. И здесь зоркий и придирчивый взгляд странного приезжего человека следил за теми, чье телосложение казалось обычным, невыдающимся.
Вот подходящий паренек с заурядными внешними данными ловко уходит от кулака, ставит блок, наносит встречный удар и идет в контратаку… Неплохо. Но… Рязань! За версту веет Русью-матушкой: чуть оттопыренные уши, рыжеватый цвет волос, конопатая рожа, ладони-лопаты… Нет, не годится!
Сосед слева смахивает на среднего европейца. И подготовлен отменно – вполне бы устроил. Но… отставить – в движениях картинность, показуха. Так и лезет из кожи вон, дабы понравиться незнакомцу и свалить раньше времени на свободу. Такой наворотит дел – замучаешься отмывать дерьмо.
Следующий… Внешность подходит. Нет – высоковат и медлителен: то ли туго соображает, то ли что-то с реакцией. Не пойдет!
А этот кто таков? Движения точны и строго дозированы – ничего лишнего; в глазах спокойствие; на типичном для центральной Европы лице ленивое наплевательство к происходящему; ладони в небольших перчатках, стало быть, невелики. Ах да, вспомнил! тот самый ротозей и разгильдяй, опоздавший к построению! Что ж, понаблюдаем…
Тем временем характер тренировочных занятий в спортзале изменился: теперь инструктор по единоборствам вызывал на татами по три курсанта. Один в течение пяти минут должен был продержаться против двоих; затем, он менял кого-то из пары нападавших и, таким образом, рубка для назначенной тройки продолжалась четверть часа.
Вначале каждого поединка бойцы проявляли некоторую сдержанность – вероятно, уже неплохо зная друг друга, проявляли элементарную человеческую гуманность. Но скоро, подстегиваемые замечаниями наставника и собственным азартом, начинали работать довольно жестко и в полную силу.
Паренек, за которым взялся присматривать «покупатель», вышел на ковер в четвертой тройке. Две пятиминутки он попадал в пару нападавших и ничего вразумительного не показал: обычные блоки, уходы от ударов; вялые атаки со средней дистанции… Однако оказавшись в заключительном отрезке времени в одиночестве, внезапно преобразился: ленивое безразличие на лице сменилось внимательным усердием, в повадках обозначилась собранность, в тактике боя – рациональность. Более всего приезжему генералу понравилась легкость, с которой он переигрывал оппонентов в завоевании свободного пространства – двоим, отнюдь не тормозным ребятам никак не удавалось прижать его к краю ковра. Атакуя, защищаясь и контратакуя, он постоянно перемещался, лавировал, запутывал противников. Выполняя же финты и ложные движения, заставлял их ошибаться. При этом его хорошо поставленные удары нередко достигали цели. Он не просто отбывал номер и отмахивался положенные пять минут, он думал, анализировал постоянно менявшуюся обстановку и мгновенно принимал оптимальные решения – вот что приятно удивило придирчивого «покупателя».