Все так же оглядываясь, они подошли к крайней галерее последнего – четвертого этажа. Отыскав промежуток меж сплошных стеклянных витрин, осторожно протиснулись к окну.
– Ну, что там? – терял терпение мужчина.
– Похоже, эту улицу они уже взяли под контроль – несколько подозрительных машин, люди с рациями, нервозность… Тут не проскочить – пойдемте, посмотрим в другое окно на соседнюю Haymarket.
Агент послушно следовал за молодым человеком, доверчиво вверяя свою судьбу в чужие руки; а тот, соблюдая внешнее спокойствие, метался от одного окна к другому, смотрел вниз и… безнадежно мотал головой. С минуты на минуту на четвертый этаж огромного торгового комплекса должны были пожаловать сотрудники Управления специальных операций, замыслившие перехват двух подданных России. И тогда шансов уйти не останется совсем!
Наконец, осторожно выглянув через приоткрытый проем на последнюю – четвертую улицу, парень просиял:
– Отлично! Выходы на Lisle Street остались свободны. Взгляните – по-моему, ничего подозрительного.
Яков Николаевич сделал шаг к открытому окну, перегнулся через узкий переплет…
Но успел заметить, как из двух лихо подруливших к тротуару автомобилей выскакивали мужчины в штатской одежде. И едва грудь наполнилась воздухом для сообщения неприятной новости телохранителю, как сзади кто-то крепко схватил за ноги, приподнял и… с силой вытолкнул из окна.
Спустя мгновение он летел вниз – на тротуар Lisle Street, а из груди вместо обращения к Сергею вырывался отчаянный вопль…
– Ай лайк ит, – показал спецназовец на бритвенный станок и полез за деньгами. – Хау мач даз э… кост?..
Небольшой прилавок, торговавший мужскими туалетными принадлежностями, находился в полусотне шагов от открытого окна, в которое минуту назад пришлось выкинуть агента. Пришлось… дабы избежать полного провала. Таковы были жесткие инструкции тех, кто готовил операцию и отправлял сюда. «Или пан, или пропал», – как говаривал смахивающий повадками на генерала пожилой разведчик, отправлявший выпускника Центра в Лондон.
Да и не особо-то Серега жалел о гибели шефа. Лишать жизни своих до сего часа не доводилось, но в бытность службы в спецназе никогда не церемонился с сослуживцами. В особенности – с подчиненными: с солдатами и сержантами срочной службы. Частенько применял самые жесткие воспитательные меры вкупе с рукоприкладством, за что однажды и поплатился: изрядно «потрудившись» над нерадивым пареньком-первогодком, загремел под следствие. Однако расстраивался по данному поводу недолго – сотрудник военной прокуратуры подсунул на допросе какие-то бумаги, расписавшись в которых, удалось избежать больших неприятностей. Ничего он, по сути, не потерял: пятимесячное обучение в засекреченном Центре; смена профессии на столь же опасную, зато напрямую не связанную с войной. Все это показалось азартным развлечением в сравнении со светившим сроком в колонии общего режима…