Зося смотрел на ее белую в голубых прожилках грудь, трогал ее нежную кожу, пропускал сквозь пальцы рук ее шелковистые волосы, и все, что вне этого, переставало для него существовать. Алевтина была такой нежной, податливой, так стонала от удовольствия и умоляла о прощении. От былой надменности и холодности не осталось и следа. Она вся принадлежала ему, от кончиков пальцев на точеных ножках до ее сексуальной родинки над верхней губой.
— Прости меня, Зосечка. Помоги мне… — умоляла она, выгибая спину и прижимаясь к нему. — Люби меня! Прошу, люби меня!..
Зося протяжно застонал и… проснулся.
Настенные часы, подарок отцу к какой-то годовщине Октябрьской революции, монотонно размахивали маятником, попутно отзвонив три часа ночи.
Ошалело поведя глазами по сторонам и увидев, что он, как и прежде, в своей собственной спальне и по-прежнему один, Зося скрипнул зубами в бессильной ярости и резко подскочил на кровати.
— Сука, — еле слышно прошептал он, потирая ноющие виски. — Всю жизнь мне испортила! Сука!
Он вытянул вперед правую руку. Пальцы на ней подрагивали от только что пережитого во сне волнения. Ах, если бы это только могло быть наяву! Этот сон был настолько реален, настолько осязаем, ему казалось — вокруг еще витает запах ее кожи и аромат ее духов. Вспомнив, как нежна была во сне ее плоть, Зося вновь застонал и, обхватив голову руками… заплакал.
— Я на все согласен, лишь бы ты… — всхлипывал он, не боясь, что его может услышать мать, спящая в соседней комнате. — Я все для тебя сделаю… Ведь я все знаю, а чего не знаю — догадываюсь… Я все могу для тебя сделать…
«Так сделай! — подстегнуло его что-то изнутри. — Сделай хоть раз в жизни что-то стоящее!»
Мгновенно оборвав всхлипывания и причитания, Зося вытер лицо пододеяльником, высморкался прямо в него же и, протянув все еще подрагивающую руку к прикроватной тумбочке, взял телефон…
Телефонный звонок застал их полураздетых на том же самом месте, где они в изнеможении уснули.
— Кто это может быть?! — подскочил с пола Денис, больно стукнувшись об угол книжного шкафа головой. — О черт! Теснотища в этой квартире!
— Выбирать не приходится, — хрипло ответила Алька, поднимаясь и пытаясь спросонья уловить, из какого угла исходит требовательный перезвон. — Надо было окна сначала занавесить, а не заниматься непонятно чем.
— Почему непонятно чем? — совершенно искренне изумился Денис, пытаясь отыскать хоть какой-нибудь предмет своего туалета. — По-моему, все как раз понятно. Ты сама…
— Ладно, хватит попусту трепаться. Лучше окна занавесь чем-нибудь, — резко оборвала его Алька. — Откуда же он звонит?..