В этом легко было поклясться.
– Она ушла. И никогда вас не побеспокоит.
– Тогда я попробую поработать у вас. Три месяца, то есть все лето, до осени. После этого мы обсудим положение дел и решим, останусь ли я на этом месте.
– Вы все будете жить в моем доме?
– Да.
– И переедете сегодня?
– Да, – повторила девушка.
– Какое жалованье вы хотите получать?
– Через три месяца вы сами назначите сумму, в зависимости от того, сколь ценными сочтете мои услуги.
Он усмехнулся ее наивности.
– Вам следует научиться вести переговоры. Что, если я воспользуюсь вашим положением и никогда не оплачу вам затраченные усилия?
– Вы не поступите так.
Ее заявление вызвало у него дрожь. Как хорошо она понимала его.
– Конечно, я никогда не поступлю так.
В полном согласии они пошли поделиться новостью с Мэри и Роуз.
– Позволь мне высказаться прямо. – Алекс Фарроу не сводил глаз со старшего брата. – Мы подверглись нашествию женщин.
Майкл покашливал, запинался и наконец признался:
– Думаю, можно смотреть на это и под таким утлом.
– Тебе известно, как я отношусь к тому, что девочки Мартин будут жить с нами.
– Ты был очень красноречив в своих возражениях.
– Любой здравомыслящий человек отправил бы их прямо в пансион, с единственным письмом в год, чтобы справиться об их здоровье и успехах. Но ты ведь у нас великодушный и неповторимый! О нет! – С полным презрением к этому чертову проекту он помахал рукой, словно эта тема издавала дурной запах, который он не мог выносить. – Конечно, пожалуйста. Вселяй их! Дай им ключи от дома! И никаких преград? Зачем сохранять наши привычки и весь наш образ жизни?
– Я просто попросил тебя не напиваться в их присутствии. И не приглашать проституток. Уверен, ты переживешь это.
– Ты можешь по-прежнему развлекаться в своем загородном доме и в клубе. А что делать мне?
Со времени возвращения Алекса после службы в армии их несоизмеримое финансовое положение стало источником постоянных ссор. Майкл был богат и имел доступ ко всему, что составляло казну Уинчестеров, в то время как Алекс довольствовался не слишком-то щедрым содержанием.
Алексу было ненавистно завидовать и бубнить об одном и том же, но утомительное пребывание в Европе оставило в нем горечь и обиду, и он не мог разговаривать с Майклом без постоянных жалоб.
– Когда тебя одолеет потребность в дружеском общении, – сообщил Майкл, – ты можешь воспользоваться обоими местечками. – Это было легкой жертвой с его стороны, так как Алекс предпочитал не появляться в людном месте. Его гордость не позволяла ему выносить косые взгляды или слышать шепот за спиной.