Ему необходимо отправиться в Лондон и образумить ее, хотя он и не испытывал особого оптимизма. Эмили была слишком высокомерна, более упряма и умна, чем подобало женщине, но если он не сможет уговорить ее вернуться, всегда оставался Уинчестер.
Реджиналд, не колеблясь, готов был порассказать о ней любую ложь, так что она сразу же лишится своего места. В конце концов кто позволит шлюхе воспитывать детей? После того как пущенные им зловещие слухи разнесутся по Лондону, Уинчестер будет вынужден выставить ее.
Репутация Эмили будет запятнана. Она станет безработной. И что ей тогда останется делать?
Он улыбнулся. Ей придется вернуться домой, где Реджиналд будет более чем счастлив принять ее.
О да, маленькой прогулке Эмили пора положить конец.
Мэри направлялась в свою комнату, считая, как всегда, ступеньки. Стояла ночь, и она вышла попрактиковаться в ориентации, никому не попадаясь на глаза. После того первого, такого унизительного дня, когда она оказалась в личных покоях мистера Фарроу, она начала изучать расположение комнат огромного дома, и теперь всегда могла быть уверена в своем местоположении.
Она намеревалась никогда больше не оказываться там, где ее не желали видеть. Она так дорожила местом Эмили, что не могла допустить, чтобы кто-нибудь пожаловался на нее работодателю сестры. Если Эмили потеряет работу, потому что Мэри досадила кому-то, она, Мэри, никогда не простит себе этого.
Как ей было ненавистно жить в приживалках! Девочкой она перенесла инфекционную корь и ослепла, так что большая часть ее жизни была долгим испытанием, когда приходилось зависеть от других и опираться на кого-то. Люди обращались с ней так, словно она была отсталой и к тому же немой, хотя ей повезло больше, чем многим другим, оказавшимся в таком же положении. У нее были уютный дом, любящие родители, добрая сестра и почтительный супруг, но от их внимания и заботы ей иногда хотелось кричать. Она готова была отдать все, чтобы самой заботиться о себе, зарабатывать и жить на свои деньги, освободиться из тюрьмы, которую создала ее инвалидность. Хотя Мэри считала Эмили самой лучшей сестрой в мире, было унизительно сидеть, ничего не делая, в то время как Эмили надрывалась на работе, чтобы содержать ее.
Она достигла двери своей комнаты и вошла, но в ту же минуту остановилась и нахмурилась. Хотя она лишилась зрения, другие ее чувства были крайне обострены. Она могла представить многое из того, что происходило перед ней, и сейчас была уверена, что Алекс Фарроу разлегся на ее кровати, хотя вероятность этого казалась столь странной, что не поддавалась осмыслению. В ее мозг поступило так много разнообразных сигналов, что у нее закружилась голова.