Я чуть не присела от неожиданности: ровно восемьдесят пять тысяч долларов изъяли вчера при понятых у Зимина! Это, видимо, совсем «свежие» деньги, которые прапорщик просто не успел никуда «закачать». И не исключено, что Купец — это тот самый тип, что чуть не раздел меня взглядом на входе в ресторан. Я запросила личное дело ефрейтора и трясущимися руками открыла: там никаких братьев не значилось — только две сестры! И тогда я затребовала у Портоса право посетить арестанта Щукина, и он, устало махнув рукой, переправил меня к дежурному по части.
Щукина мне предоставили, но начальника штаба на этот раз со мной не было, и начальник караула настоял на присутствии при разговоре вооруженного автоматом выводного. Я махнула рукой и согласилась.
— Слышь, Саш, ну ты меня и подвел! — расстроенно начала я разговор.
Щукин опешил и начал судорожно вспоминать, что он сделал не так. Но опомниться я ему не давала.
— Я как сказала, что вы четыре гранаты продали за два ящика водки, так меня засмеяли!
Щукин заметался: нечаянная ложь выходила боком.
— Следователь сразу сказал: это они вместе с Хрущевым автоматы продали.
— Какие автоматы? — испугался ефрейтор.
— Четыре ящика. Десять лет «строгого». Хорошо, Скачков сказал, что к тебе братишка приезжал — денег привез… Мол, их и пропивали. — Я рассмеялась и тут же, без перехода: — Это правда? Именно эти деньги пропивали — не автоматы?
— Ага! — панически ухватился за спасительный выход Щукин. — Про автоматы я не знаю!
— А следователь сказал, вы их уже неделю пропиваете…
— Какую неделю?! — возмутился Щукин. — Он ко мне четыре дня назад приезжал. Я же тогда и Бычка отметелил! Хоть у кого спросите!
— А следователь говорит, у тебя братьев нет.
— Ну, он это… муж сестры.
— Он может это подтвердить? Где его найти?
Щукин как споткнулся. До него только сейчас дошло, что все это — ловушка.
— Не-е… — он опустил глаза. — Я в это дело никого втягивать не буду…
Я усмехнулась, и Щукин недобро посмотрел на меня. Но я просто подумала, что между тем, что сделала только что со Щукиным я, и тем, что делал вчера капитан милиции со мной, не было никакой разницы.
Я внимательно присмотрелась к ходу следствия. Я видела, что пока мне здесь делать нечего: работа кипит, а для получения сколько-нибудь ценных данных теперь понадобится время — будь то дополнительные сведения от арестованных или отчет о ревизии склада. Можно было возвращаться в Тарасов. Но Гром не появлялся, и я не знала, имею ли право покидать Воскресенск. Приходилось ждать.
События следующего дня только добавили масла в огонь.