Доули, все еще стоявший у стойки, обернулся в нашу сторону, и я глазами многозначительно указала ему на соседей. Он едва заметно кивнул и опять что-то сказал хозяину.
Через некоторое время тот принес на наш столик три порции холодного мяса, обильно политого огненно-красным соусом, и три бутылки пива. Потом он еще раз сходил за стойку и, прихватив с собой какие-то медикаменты, отправился приводить в чувство Валентина Сергеевича.
Доули не торопился. Опершись спиной о стойку, он стоял, лениво рассматривая зал, словно человек, которому абсолютно некуда спешить. Руки его были спрятаны в карманы широкой куртки. Парни в черном, словно почувствовав его взгляд, напряглись.
Хозяин возился около Валентина Сергеевича. Старания его не пропали даром — Быков зашевелился и издал слабый стон. Обрадованный хозяин влил ему в рот хорошую порцию какого-то, по-видимому, очень крепкого напитка. Валентин Сергеевич закашлялся, побагровел и ожил. Хозяин помог ему подняться и присоединиться к нам.
Валентин Сергеевич посмотрел на меня очумелыми глазами и хотел что-то сказать, но у него только мелко задрожали губы. Я сочувственно улыбнулась ему и предложила попробовать поесть. Он скорбно покачал головой.
Музыкальный автомат давно уже замолчал, и в баре наступила обволакивающая, давящая на уши тишина. Парни за соседним столиком посовещались, а потом один из них встал и, демонстративно ни на кого не глядя, направился к автомату. Он остановился возле него, выбирая песню. Из заднего кармана его брюк торчала рифленая рукоятка пистолета.
Неожиданно с соседнего столика меня окликнули по-испански:
— Сеньорита приехала сюда поохотиться?
Задавший вопрос насмешливо посмотрел мне в глаза. Продолжая следить за любителем музыки, я вежливо ответила:
— Просто мне сказали, что ночью здесь опасно ходить без оружия.
— Это верно. Ваш приятель, кажется, уже почувствовал это на своей шкуре?
— Он поранил руку о колючку.
— Эти колючки случайно растут не там, где протекает река Атрато?
— Мы не заметили там никакой реки, — парировала я. — Мы пришли сюда по суше.
— Однако у сеньора, который сидит к нам спиной, мокрые концы брюк… Сдается мне, сеньорита, что вы нас обманываете…
Неожиданно от стойки раздался спокойный голос Доули:
— А по какому праву вы взялись допрашивать мою спутницу, любезный? Это невежливо.
Тот, кто вел расспросы, выдержал паузу, а потом с огромным достоинством произнес:
— Я у себя дома, сеньор, и могу спрашивать что хочу. И мне не нравятся всякие гринго, которые суют свой нос в наши дела!
— Пока я вижу только, что это вы суете нос в наши дела, — заметил Доули.