Мне приходилось буквально отгонять от них развеселившуюся толпу, половина которой пыталась им что-то продать. Немцы бросились на сувениры, словно страждущий на кусок хлеба. Наши «коммерсанты» почувствовали запах дойчмарок, и кошельки гостей Ридле опустели бы изрядно, если бы не вмешалась я.
Пришлось обстоятельно объяснить беззаботной четверке (Хольберн в приобретении всяческой ерунды не участвовал), что вещи, которые они покупают, не стоят тех денег, что они собрались платить. Первой вспомнила о хваленой немецкой бережливости фрау Гецрих и потащила всех за собой к микроавтобусу.
Если честно, я немного завидовала их беспечной веселости. Так, как они — забраться верхом на пони или сунуть голову под струи фонтана, — никто из взрослых в России себе не позволял. Если, конечно, был трезвым. На моих немцев смотрели, как на сумасшедших, а меня поражало их умение веселиться.
В общем, катались мы по Тарасову довольно долго. Гости из Германии вытворяли немало чудачеств, но я очень скоро утратила к ним интерес.
Во — первых, все их хохмы оказались довольно однообразны и к концу дня вызывали скорее зевоту, чем улыбку. А во-вторых, мне не давала покоя дискета, что получил Ридле от Хольберна. Передо мной стояла задача достать ее во что бы то ни стало.
Сейчас я с трудом представляла себе, как буду это делать. Ридле наверняка уже изучил ее и упрятал в надежное место. Обыскать офис «Gediehen» сейчас было невозможно. Это следовало делать не раньше сегодняшней ночи. Причем времени у меня будет очень мало, а я не представляла, где у Ридле тайник.
Оставалось надеяться только на мой «жучок», что был в модели «Фольксвагена», расположившегося на полке стеклянного шкафа среди своих собратьев. Те разговоры и шумы, что он передаст на магнитофон, помогут мне разобраться с этой проблемой.
Впрочем, все может закончиться и быстрее. Сегодня вечером Хольберн и Ридле будут обсуждать ту информацию, что была на этой дискете. Вряд ли мне удастся присутствовать при этом: при всех моих способностях замаскироваться под табуретку я не смогу! Поэтому остается надеяться на «жучок» в ремне немногословного Ральфа.
В общем, как ни крути, но ждать мне нужно было до вечера. Поэтому я и выкинула из головы все загадки, не имеющие пока ответа, и попыталась насладиться обществом германских цивилизованных дикарей.
Получалось это у меня не особенно хорошо. В голове была какая-то каша, состоящая из зависти к немцам в их умении отдыхать, неприязни к ним же за их выражение высокомерия к русским дикарям и желания скорее закончить весь этот спектакль с Ридле.