Борзой рылся одной рукой в кармане, разыскивая документы, а другой торопливо опускал боковое стекло — выходить он, кажется, не собирался. Милиционер подошел к «Запорожцу» и, наклонившись, заглянул в окошко.
— Старший лейтенант Башкиров, — с некоторой ленцой в голосе объявил он, обшаривая взглядом салон нашего лимузина. — Попрошу ваши документы… — Глаза у него оказались черные и жгучие, как в известном романсе, с каким-то диковатым огоньком в глубине.
Борзой молча протянул права и напряженно уставился прямо перед собой, нервно постукивая пальцами по рулевому колесу. Может быть, в городе его действительно знала каждая собака, но инспектор Башкиров оказался неприятным исключением.
— Когда проходили техосмотр? — резким тоном спросил он. — Не вижу талона!
— Тут такое дело, старлей… — фамильярно начал Борзой. — Не хотелось бы при даме…
— Та-а-к… Кажется, мы сегодня еще и употребляли! — с непонятным удовлетворением произнес Башкиров. — Попрошу выйти из машины!
Борзой вздохнул и выкарабкался наружу. Инспектор возвышался над его кургузой мелкой фигурой точно памятник.
— Вы разве первый день за рулем? — злорадно вопросил он у сконфуженного журналиста. — Не знаете, к чему приводит употребление спиртных напитков? Подвергаете опасности свою жизнь, жизнь пассажирки, угрожаете создать аварийную ситуацию на трассе…
— Послушай, шеф, никому я не угрожаю! — вполголоса заговорил Борзой. — Упаси бог! Сейчас я все объясню… — Он цепко ухватил милиционера за рукав куртки и настойчиво потянул куда-то в сторону.
Башкиров сверху вниз смотрел на его попытки и не двигался с места. Борзой продолжал без умолку говорить, все более понижая голос, так что я не могла разобрать ни слова. Наконец инспектор сдался и позволил увести себя на обочину. Там коротышка-газетчик отпустил его рукав и принялся что-то доказывать, отчаянно жестикулируя и заговорщицки оглядываясь по сторонам. Башкиров молчал и слушал его с бесстрастным выражением на скуластом азиатском лице.
Я думала, что этот спектакль никогда не кончится, но вдруг инспектор коротко что-то сказал, и Борзой немедленно повернулся и вприпрыжку побежал к машине.
Просунув голову в окошко, он обдал меня «ароматом» перегара и искательно сказал:
— Оленька, милая! Ссуди меня, старого греховодника, еще сотней, а то придется тебе дальше топать пешком!
Я полезла в сумочку, но ехидно напомнила Борзому о его словах.
— Да что ж тут скажешь… — смущенно ответил он. — И на старуху бывает проруха! Я и этого знаю, а что толку? Самый зверюга, ему лучше не попадаться! Это он еще сегодня добрый, а то бы сотней не отделался… Вот спасибо, родная! — и он умчался к инспектору.