Поначалу он не произвел на меня сильного впечатления и даже слегка разочаровал. Обыкновенная яма, из которой кверху поднимается еле заметный парок.
Но, подойдя поближе и услышав монотонный и непрекращающийся гул, который доносился из самых недр планеты, невольно прониклась почтением к этому загадочному месту и на всякий случай не стала подходить ближе трех метров. Тем более что запах там был самый что ни на есть адский.
— Смотри не вздумай тут закурить, — сердито погрозил приятелю пальцем Владимир Егорович. — А то взлетишь на воздух вместе с папироской — и поминай как звали.
Бедного Сергея Анатольевича заставили раздеться до трусов и, подставляя под выходящие из-под земли испарения то одно, то другое место, провести там не меньше пятнадцати минут.
К концу процедуры его слегка пошатывало, лицо покрылось испариной, а все тело розовыми пятнами различной величины.
— Страшно хочется спать, — с трудом выговорил он.
— Все правильно. Так и должно быть, — успокоил его Владимир Егорович. — Теперь до утра продрыхнешь как миленький. А про радикулит забудешь навсегда.
Он проводил нас до дому и попрощался до вечера.
— Анатольича теперь не добудишься, а мы с вами еще поужинаем, если не возражаете, — подмигнул он многозначительно.
— Как буду себя чувствовать, — уклончиво ответила я.
— Само собой.
Я на самом деле выглядела немногим лучше Сергея Анатольевича, и спать мне хотелось не меньше. Решив, что силы мне понадобятся ближе к ночи, я не стала насиловать организм и заснула, как только приняла горизонтальное положение.
* * *
Проснувшись через пару часов, я не сразу поняла, где нахожусь. Меня знобило, все тело ломало, то ли от усталости, то ли от разыгравшейся хвори.
Болею я редко, и чаще всего дело обходится одним-двумя днями насморка, но однажды мне все-таки довелось побывать на больничной койке, а начиналось все тоже довольно безобидно.
Представив на минуту, чем может обернуться для меня серьезное заболевание «в тылу врага», я тут же заставила себя подняться и отправиться на поиски душа.
Он оказался в конце коридора, недалеко от моей комнаты, и я не вышла из него, пока не довела до истерики все вирусы в организме максимально контрастным душем. Может быть, с точки зрения медицины это и неправильно, но несколько раз в жизни подобная процедура не дала мне расклеиться в самый неподходящий момент.
После этого я почувствовала себя значительно лучше, если не считать небольшой слабости. В то же время мое красное распаренное лицо производило на окружающих впечатление тяжелого и вряд ли излечимого заболевания.