— Здравствуйте, — сказала я, подойдя к старику, чем незамедлительно породила в его зеленоватых глазах страх и подозрительность.
— Здравствуйте, — промямлил он растерянно и отвернулся от меня.
— Вы реставратор, которого ожидает Кострюк Дмитрий Иванович? — осведомилась я.
— Да, — встрепенулся старичок, посмотрев на меня удивленно. — А где он? Мы договорились с ним ровно на три.
— Он, — я задумалась, подбирая правдоподобную версию, — он в данный момент расплачивается за свои пристрастия в еде.
— Что? — не понял старичок.
— Сейчас подойдет, — успокоила я реставратора.
Из туалета в конце коридора вышел бледный антиквар. Прищурившись на нас, он воскликнул:
— Иван Палыч, ты ли это?
Реставратор пробурчал что-то себе под нос, ежась, как от холода.
— Здорово, старый пень! Давно не виделись, — радовался Дмитрий Иванович. — Перед тем как тебе позвонить, я все сомневался, жив ли ты или уж давно в ящик сыграл.
— Не дождешься, — пробурчал реставратор, — не понимаю, зачем я тебе вообще понадобился? Ты всегда орал, что сам с усам. Неужели с чем-то не справился?
— Давай забудем наши прошлые раздоры, — предложил Дмитрий Иванович, звеня ключами от склада. — Дело настолько важное, что я готов поступиться своей гордостью.
— Мне уже интересно, — печально улыбнулся реставратор.
Дмитрий Иванович, справившись с замками, наконец-то впустил нас в мрачное помещение склада.
— Все старишь ковры, — поцокал языком реставратор, заметив ящики с землей.
— Пошли — Дмитрий Иванович потащил старичка к стоявшей у стены иконе. Оставив его, отошел, включил свет, затем вернулся.
— Интересная доска, — проговорил реставратор, приглядываясь, — плохое состояние, уйма работы.
— Да ты посмотри внимательнее. — Дмитрий Иванович в сердцах подхватил икону с пола, поставил на пыльное трюмо и отдернул занавес на окне, чтобы в комнату попадало больше света. — Ну, смотри!
— Видно письмо мастера, не спорю, — сказал реставратор. — Стиль живописного письма смелый, сильный. Способ наложения красок восходит к древнейшим временам Киевской Руси. Видно, что неизвестный русский художник подражал греческому письму, отошел от… византийских канонов. Тема работы — торжество и величие Богородицы. Если примерно датировать работу — век двенадцатый-тринадцатый. Видны позднейшие доработки, подмалевки, но весь образ не затронут.
— Это все, что ты можешь сказать? — недовольно хмыкнул Дмитрий Иванович. Ничего не понимая из их разговора, я села на ящик.
— А каково же твое мнение? — ехидно спросил реставратор.
— Я думаю, что это Владимирская Богоматерь, письмо святого Алимпия, — сказал Дмитрий Иванович самодовольно.