Я быстро прокралась обратно к дивану, а через несколько минут вернулся хозяин квартиры. Блистая голливудской улыбкой, он в непринужденной манере повел разговор о мастерстве грузинских художников. Я из вежливости делала вид, что мне очень интересно.
— Как я понял, у вас имеется не одна икона, а несколько? — осторожно спросил Илюмжинов.
— Да, четыре штуки, — соврала я, — лежат у меня дома. Еще красивое ожерелье с бирюзой.
— Очень интересно, очень, — он встал, подошел к окну гостиной, которое выходит во двор, постоял немного и вернулся на диван.
— И сколько вот эта икона стоит? — спросила я. — Сама-то я не разбираюсь, одна надежда на вашу порядочность.
— Ваша икона — подделка, и цена ей рублей пятьсот, — сказал Илюмжинов с сожалением, — извините, но это правда. Не советую ее больше никому предлагать, чтобы вас не приняли за мошенницу. Мне она, в общем-то, не нужна, однако, чтобы вас как-то ободрить, я готов дать вам триста рублей.
— Нет, спасибо, — подавленно пробормотала я, — оставлю икону себе, как память о бабушке.
— Как хотите, ваша воля, — пожал плечами Илюмжинов, протянул мне икону, — забирайте и до свидания. Извините, но мне надо работать.
Изображая, что расстроена, я приблизилась к окну и невзначай выглянула на улицу.
— Какой хороший вид у вас из окна, — заметила я. — Хотела бы я жить в квартире с таким видом.
Илюмжинов сказал, что не сомневается в этом, и, взяв меня под локоть, повел к двери, призывая не расстраиваться. — Возможно, остальные ваши вещи окажутся подлинными, непременно заезжайте ко мне через денек-другой.
Я же думала о крепких парнях, поджидавших меня у подъезда. Они явно скучали, подпирая серебристую «Шеви-Шеву», навороченную до невозможности.
Дверь захлопнулась за мной, я вызвала лифт, но вместо того, чтобы спуститься, поднялась на самый верх. Вскрыв простенький резной замок, я через служебное помещение вышла на крышу. Илюмжинов проживал в среднем подъезде двенадцатиподъездного дома, имевшего форму буквы Х. Я дошла до первого подъезда, вскрыла замок на другой двери, а потом спустилась вниз. Парни Илюмжинова напряженно ждали моего появления на том же месте у шестого подъезда. Я быстро прошла вдоль стены и свернула за угол. Вроде бы мой маневр прошел незамеченным. По крайней мере, я надеялась на это.
Когда я уже ехала в такси, на мой телефон пришло сообщение от Литвина. Он предлагал мне приехать прямо в школу искусств.
«Что ж, в школу искусств, так в школу искусств», — подумала я, хотя в душе не сомневалась, что если кто-то и мог организовать покушение, так это Илюмжинов. Как он моментально связался со своими головорезами, чтобы они меня обчистили. Директор школы искусств меньше всего годился на роль подозреваемого.