— Хорошо бы еще, да нельзя, твою мать.
— Можно в знак примирения тебя обниму? — спросила я Герыча.
— Давай, и катись отсюда, — грубо бросил он, с жадностью наблюдая, как глохчет пиво его кореш. Я обняла, поцеловала его в небритую щеку.
— Ну все, вали. — Герыч бесцеремонно оторвал меня от себя. — Если не уйдешь, я тебя по асфальту изваляю так, что неделю будешь кровью ссать.
— Эй, погоди, Герыч, — встрял Мишаня, надевая свой стакан на кол, торчавший рядом из земли.
— Девушка, как тебя зовут?
— Лена, — соврала я.
— Лена, я часа через два освобожусь. Может, завалимся к тебе на хату?
— Да не проблема, — ответила я, — через два часа зайду.
Дверь в квартиру антиквара мне открыла Валерия Евгеньевна. А хозяин в это время со своим морским биноклем не отходил от окна.
— Ну как там? — спросила я, входя в кабинет.
— Заснули оба, — радостно сказал антиквар. — Сначала один свалился, потом другой.
— Два часа спокойного сна им обеспечены. Затем явятся сменщики.
Я вынула из карманов экспроприированное у бандитов имущество: мобильник, фотографию Дмитрия Ивановича в фас, бумажник и складной нож-бабочку.
— Я тут не очень хорошо получился, — пробормотал Дмитрий Иванович, рассматривая фотографию. — Меня вырезали с семейного фото и увеличили. Вот у меня на плече рука дочери. Это мы в прошлом году на девятое мая фотографировались у Бориса дома.
Я не спеша проверяла бумажник. Ничего интересного. Триста рублей и мелочь.
— Из вас вышел бы отличный карманник, — похвалил меня Дмитрий Иванович, заглядывая в бумажник. — У, да тут как раз вам на бензин.
— Все вещи, кроме ножа, я сейчас верну обратно владельцам. Понятно? — разрушила я мечты антиквара о халявном бензине. Дмитрий Иванович недовольно насупился, но промолчал. Из записной книжки мобильника я выбрала наиболее интересные телефоны, чтобы проверить их позднее, и пошла к спящим бандитам.
Несколько бабушек со двора совещались у столика, вызывать им «Скорую помощь» и милицию или не вызывать. Старушкам показалось, что мужчины, валявшиеся у столика, опившись какой-то дряни, окочурились или очень близки к этому. Я их успокоила, сказав, что у них это нормальное состояние и что я о них позабочусь. Однако бабушки не уходили. Они с отвращением наблюдали за тем, как я поднимаю поверженных снотворным с земли и усаживаю на лавку. До меня долетали обрывки фраз:
— Смотри, Дуся, какая молодая, а рожа вся лиловая… Ой, молодежь пошла… А у нас тоже соседский мальчик на последнем курсе техникума совсем спился.
Привалив бандитов к столику, я придала их телам позы нормально спящих людей. Герычу закрыла рот, у Мишани стерла с морды грязь. Отошла, полюбовалась своей работой — вроде ничего. Последний мазок на мой шедевр — я вложила подобранную пустую бутылку из-под водки Герычу в руку. Пусть потом на них полюбуются напарники. Экспроприированные вещи я вернула на место и со спокойной душой вернулась в квартиру антиквара. Пять минут у меня ушло, чтобы снять грим и быстро переодеться. Затем я подогнала к дому свой «Фольксваген» и проверила еще раз, на всякий случай, подъезд сверху донизу. Лишь после этого я позвонила антиквару и велела спуститься.