— Пошел вон! — властно приказала я.
На его лице отразилось недоверчивое счастье. Наверное, он до сих пор все еще не верил, что отделался так легко. Он развернулся и вертлявой походкой прытко бросился прочь от меня. Я удержалась от соблазна дать ему напоследок прощального пинка и только проводила взглядом. Когда его спина окончательно скрылась за углом дома, я развернулась и пошла в обратную сторону. Несмотря на то что полученная от него информация была далеко не самого лучшего свойства, настроение у меня было довольно-таки неплохим. Возможно, неожиданная легкость, с которой я получила нужные сведения, была тому виной. Я вспомнила удивленное выражение его лица, когда я заговорила с ним по-турецки.
«По улицам ходила большая крокодила. По улицам ходила, по-турецки говорила», — сами собой всплыли в моей голове простенькие стишки из далекого детства. Я не удержалась и прыснула. Для вора я, наверное, и была как раз такой крокодилой, говорящей по-турецки. Только не зеленой. Я остановилась перед зеркальной витриной, поправила сбившуюся одежду, привела в порядок волосы, попутно вежливо отбилась от настойчивого приглашения хозяина лавки зайти внутрь чего-нибудь купить и заспешила к оставленной в одиночестве Вике.
К счастью, Вика дожидалась меня на том же месте, где я ее и оставила. Я еще издалека заметила в толпе ее растерянную фигурку с бесполезным ремешком от сумочки в руках и быстрее заспешила к ней. Ее глаза были в буквальном смысле на мокром месте, а всем своим видом она говорила, что несчастней ее нет никого на этом свете, и она проклинает и этого вора, укравшего сумочку, и эту страну, где на нее уже успели и напасть, и обокрасть, и поездку, в которую ее угораздило поехать без жениха, и меня, которая должна охранять ее, а вместо этого бросила одну посреди чужого города и незнакомых людей. При моем виде целая гамма чувств сменилась на ее лице. Сначала она обрадовалась, затем, увидев, что я в полном порядке, наверно, вспомнила, что я — не просто ее подруга, а нанятый телохранитель, который должен неотступно находиться при ней, и обиженно надула губки. Но когда я приветливо улыбнулась, она не выдержала и радостно бросилась мне на шею.
— Ой, Женя, опять у нас из-за меня неприятности. Там же, в сумочке, деньги наши были, — извиняющимся тоном начала говорить она.
— Ну, не расстраивайся. Все не так уж плохо, как могло быть, — сказала я и достала из-за спины ее сумочку, целую и невредимую, только без ремешка.
— Ой, это она? — не веря глазам своим, спросила Вика. — Где ты взяла ее?