Вот и выход из парка. Калитка. Через нее мы, видимо, и проходили.
Неподалеку от дома стояли два пятиэтажных дома. Они были ближе всего к парку. Я подошла поближе — один из них был панельный, другой — кирпичный.
А мне, значит, кирпичный и нужен. На нем я, помнится, знак свой оставила — кровью плюнула.
Я достала зажигалку и вплотную подошла к стене. Сейчас посмотрим.
Это… где-то здесь…
Прежде чем чиркнуть зажигалкой, я еще раз оглянулась. Никого. Вот теперь можно.
Определив примерный уровень, на котором должен был остаться плевок — где-то на расстоянии метра от земли, — я принялась кирпичик за кирпичиком исследовать стену.
Интересно, как все это дело со стороны смотрится? Да неважно, впрочем. Поскорее бы найти этот мой знак. По сути дела, он хорошо должен быть виден — стена из белых кирпичей, так что красное пятно на таком фоне очень даже заметно.
Вот еще бы светло было…
Ага, вот и пятно! Побуревшее такое, размером примерно со спичечный коробок — небольшое, но разглядеть можно.
Все правильно, значит. Вот здесь мы и проходили.
От того подъезда до этого дома мы шли примерно минуту. Я прикинула, какое расстояние мы могли пройти за такое время. Посмотрела вокруг. Наверняка это вон тот дом — длинная девятиэтажка. Вот как раз двор, принадлежащий этому дому. И идти тут как раз минуту. А остальные строения или торцом ко двору стоят, или вообще развернуты на сто восемьдесят градусов, и подъезды у них в этот двор не выходят.
Так что простой расчет показывает — чтобы добраться от тех подъездов до места, где я стою, нужно… ну, по крайней мере, побольше минуты.
А мы с Вовой, насколько я помню, не бежали, нормальным шагом шли.
Я подошла к длинной девятиэтажке, где, по моим расчетам, и находился подвал, в котором непродолжительное время гостила я.
Бог ты мой! Сколько здесь подъездов! По меньшей мере штук семь-восемь. Какой же мне нужен?
Внезапно дверь ближайшего ко мне подъезда, по-ночному громко скрипнув, открылась. Я инстинктивно напряглась, развернулась по направлению к ближайшим кустам и… слава богу, что не прыгнула.
Это всего-навсего бородач какой-то вышел с собакой погулять, с овчаркой. Я посмотрела на часы — второй час ночи уже. И чего этим собачникам чертовым не спится?
Овчарка остановилась, повернулась ко мне и, опустив голову, глухо зарычала. Этого еще не хватало — конфронтаций с совершенно посторонней собакой. Я невольно опустила глаза на свои ботинки. Жалко пса — мне ведь только один раз достаточно ударить его носком ботинка, вооруженного смертоносным лезвием.
Мужик, позевывая, равнодушно взглянул на меня, поскреб подбородок под своей буйной растительностью и дернул поводок: