— Сейчас. — Набрав в легкие побольше воздуха, я снова взялась за камень. Отгребала землю, выкидывала крупные комки из могилы. Наконец удалось высвободить одну руку Андрея. Я схватилась за нее и потащила на себя. — Помогай мне, лезь, работай ногами, — крикнула я.
Уваров послушался, зашевелился, стал выбираться. Я помогала, спустилась ниже, потащила его за ворот пиджака. Лицо Уварова исказила гримаса боли, а с губ слетел стон:
— Рука! У меня сломана рука.
Действуя максимально аккуратно, я обхватила Андрея за плечи и выволокла, сначала на пологий край ямы, потом на поверхность и упала рядом. Отдышалась. Уваров продолжал стонать и жаловаться на руку. Превозмогая себя, я поднялась на четвереньки, придвинулась к нему. Осмотр руки показал, что никакого перелома нет. Всего лишь сильный ушиб и растяжение.
— Все нормально, — прошептала я. — Скоро все пройдет, потерпи. Ты в рубашке родился, видно. Вернее, мы оба.
Я упала на спину. Солнце медленно ползло к горизонту. Небосклон на западе багровел, а вместе с тускнеющим светом отступала и жара. Придя в себя окончательно, я поднялась и принялась закапывать разрытую могилу.
— Зачем? — прохрипел Уваров.
— А что, если шеф бандитов решит посмотреть на нашу могилку и приедет сюда, — проговорила я, с трудом ворочая языком. — Не хочу, чтоб нас искали. — Во рту все пересохло. Язык прилипал к небу.
Через полчаса я привела нашу могилку в порядок, и она была такой же, как оставили ее бандиты.
— Теперь поднимайся, и идем, — скомандовала я клиенту. — Надо отойти отсюда хотя бы на километр, вон к тем песчаным холмам.
— Я не могу, брось меня и иди сама, — простонал Уваров, прижимаясь к свежевзрыхленной земле, как к пуховой подушке.
— Нет, не пойдет. Я не бросаю своих клиентов. — На мою попытку поднять его Уваров ответил жалобным мычанием. — Вставай, подонок, или я заставлю тебя пожалеть, что ты на свет родился, — взревела я и потянула его за здоровую руку.
Кое-как Уваров поднялся сначала на карачки, потом на ноги. Пошатнулся, но я поддержала его и повела за собой. В свободной руке у меня был зажат целлофан, служивший нам недавно саваном. Я завернула в него плоский камень, которым копала землю. Пригодится и как оружие, и как лопата. Еще я подобрала пустую двухлитровую пластиковую бутылку, которую ветер гнал по земле наподобие перекати-поля.
Ценой невероятных усилий мы добрели до холмов, поросших редким тощим кустарником, с парой скрюченных деревьев. Теперь предстоял подъем. Жирный сурок лениво высунулся из норы посмотреть, что происходит внизу. Любопытство его и сгубило. Метнув лезвие, я прикончила сурка. В охотничьем азарте я забыла об Уварове, и тот без звука рухнул лицом в песок. В таком состоянии дальше идти было нельзя.