— Пожалуй, вы правы. Но мне нужно время, чтобы подготовиться.
— Полчаса хватит?
— Думаю, да.
— Отлично. Как ты смотришь на то, чтобы я за тобой заехал?
— Нормально. Значит, через полчаса?
— Да. До встречи.
Я попрощалась с Думиным и отправилась к себе в комнату собираться.
* * *
Все это наводило на меня глубокую тоску. Опять электричка, опять то же направление. Ничего интересного. По моей прихоти Леонид Анатольевич согласился сойти на двести пятьдесят первом километре, там, где нет ничего, кроме холмов, поросших ковылем.
— Пойдемте, — сказала я. — Здесь есть одно очень приятное местечко.
Под приятным местечком я подразумевала тот роковой участок земли, где встретил свою смерть Марков. Однако реакция у Леонида Анатольевича на вышеупомянутое место отсутствовала напрочь. Я уже серьезно сомневалась в какой-либо его причастности к страшным событиям.
Думин набрал в ближайшем подлеске дров, и мы развели костер, в котором Леонид Анатольевич планировал запечь картошку, которую захватил с собой. Кроме того, мой спутник рассчитывал на шашлыки.
— Почему вы уделяете мне столько внимания? — спросила я. — Иногда я думаю, что вы, наверное, пытаетесь меня соблазнить. Но ведете вы себя так, будто на самом деле жаждете романтических отношений. Хотя, если судить по вашему возрасту, таковые вряд ли возможны.
Леонид Анатольевич пожал плечами.
— Признаться честно, я сам не знаю, чего хочу, — молвил он. — Я, пожалуй, еще вернусь к этой теме попозже… Давай попробуем вина. Я купил перед тем, как заехать за тобой.
Думин вынул вино, штопор и пластиковые стаканчики. Ситуация казалась мне по меньшей мере странной. Внутренне я оставалась настороже, так как понимала, что со стороны подозреваемого возможны эксцессы. Но Леонид Анатольевич непроизвольно вызывал во мне расслабление.
Лицо Думина постепенно краснело. Вино, видать, впитывалось в кровь и горячило.
— Понимаешь, в чем дело, — сказал наконец он, и вид его был при этом мрачен. — Многие меня считают нехорошим человеком. Аморальным. Меня даже из университета выгнать пытались. При этом все думают, что я имею все, что хочу. За что меня, кстати, недолюбливают. А на самом деле я ничего такого не имею. Того, чего я хочу, у меня как раз и нет, а то, что есть, — всего лишь грубая фальшивка, попытка скрасить скучную серую реальность.
— А чего же вы на самом деле хотите?
— Любви.
Я удивленно взглянула на Леонида Анатольевича.
— Можно я спрошу грубо?
— Можно.
— Вам что, баб не хватает?
— Да не в том дело! Баб-то как раз хватает. И очень даже симпатичных. Но… все это не то.