— Ищете кого-то, Анна Викторовна?
— Не вас, это точно, — она попыталась обойти меня и юркнуть в салон автомобиля, но я ненавязчиво придержала ее за руку.
— Подождите, у меня есть к вам небольшой разговор.
— Я тороплюсь.
— Что может быть важнее похорон вашего шефа?
— Гоша не был мне шефом, — отреклась она.
— А кем же он вам был?
— Другом, — коротко ответила Красильникова.
— Так давайте и поговорим о вашем погибшем друге, — настаивала я.
— Вы же сами сказали, что разговаривать тут больше не о чем. Убийца пойман, находится под стражей, его, или, вернее, ее, посадят. О чем тут говорить?
— Мне бы хотелось уточнить некоторые детали. Для себя.
— Любопытство — порок, — усмехнулась Красильникова.
— Возможно. Скажите откровенно, Аня, что вы скрываете?
— А с чего вы взяли, что я что-то скрываю?
— Это написано у вас на лице, — поделилась я с ней наблюдениями. — Все отражается в вашем взгляде, в вашем поведении, наконец.
— Вы заблуждаетесь, Женя, — спокойно ответила она. — Это плод вашего больного воображения. Вы видите то, что вам хотелось бы видеть. Мне вас искренне жаль.
Она попыталась освободиться от моей хватки, но я не дала ей этого сделать.
— Подумайте хорошенько, Красильникова, может, все-таки есть смысл облегчить душу и покаяться.
— Вы что, священнослужитель? — не удержалась она от улыбки. — Но я, пожалуй, последую вашему совету. Если мне потребуется покаяние, я схожу в церковь и исповедуюсь. Надеюсь, вас там не будет. И отпустите мою руку, черт возьми.
Я разжала пальцы.
— И все-таки ответьте на один мой вопрос.
— Какой? — Аня обернулась, уже взявшись рукой за дверку «Ситроена».
— Во сколько вы позавчера видели Георгия в последний раз?
Красильникова на секунду задумалась.
— Часа в три, — ответила наконец она. — Или в половине третьего. Не помню точно. Устраивает вас такой ответ?
— Вполне.
Больше она ничего не сказала, живенько нырнула в салон, и Дима тут же завел двигатель. «Ситроен» тронулся с места, развернулся во дворе и исчез за поворотом.
Я осталась в тихом прохладном дворике сякинского дома одна. Похоронная процессия отбыла, пока я пыталась разговорить Красильникову. Те, кто не поехал на кладбище, вернулись обратно в дом. Жемчужный наверняка уехал с гробом, и потому я не спеша поднялась на четвертый этаж. Дверь в квартиру была открыта. Человек шесть с Жанной во главе суетились на кухне, готовясь к поминкам. Нади и Светы здесь не было.
Когда все вернулись, Жемчужный спросил:
— Где ты была? Я потерял тебя из виду.
— Ничего страшного, — парировала я. — Главное, что мы нашлись. Мне надо поговорить с тобой.