— Как вас звать-величать, милая барышня?
— Евгения Максимовна, — ответила я, улыбаясь.
— Так официально? — Мой собеседник неприятно рассмеялся. — Позвольте я буду называть вас Женечка.
— Не позволю, — немедленно ответила я, а улыбка по-прежнему не сходила с моего лица.
— Какие мы суровые, — прокомментировал мои слова Козлов и переключился на Эдуарда Петровича. — Так зачем пожаловал, друг сердечный?
— Готов написать статью, — отрапортовал Крапивин на одном дыхании и чуть не зажмурился, стыдясь своих слов.
Секунд тридцать мы с журналистом были вынуждены «наслаждаться» довольным смехом владельца строительной компании. Краем глаза я заметила, как наливаются кровью глаза Крапивина, в любой момент он готов был сорваться с места. Чтобы предотвратить скандал, я положила руку на дрожащее колено журналиста и нарушила ржание Козлова громким заявлением:
— Меня очень заинтересовала история усадьбы Бородинских, и я уговорила Эдуарда Петровича познакомить меня с вами. — Я решила взять удар на себя, чтобы не страдало самолюбие Крапивина.
— Какая усадьба, какие Бородинские? — не унимался Козлов, смеясь. — Деточка, вы плохо знаете историю. Никакой усадьбы Бородинских не существует.
— То есть как это? — вмешался Крапивин. — Не хотите ли вы сказать, что уже сровняли уникальную постройку с землей?
— Нет, не сровнял. — Платон Сергеевич утирал слезы, выступившие после приступа смеха. — Но разрешение на это уже получил.
— Как?! — возмущению Эдуарда Петровича не было предела.
— Элементарно. Моим людям удалось доказать, что усадьба не представляет никакой ценности. Обычный домик, который лет пятьдесят назад начал строить один залетный мужичок. Но дом этот с самого начала был обречен, строили его безграмотные люди, фундамент никуда не годится. Так что хозяин забросил свое неудачное строение и уехал. А ты, Эдуард Петрович, раздул из мухи слона. — Козлов снова рассмеялся. — Даже документы какие-то нашел. И где ты их только нашел, искатель?
Козлов тяжело поднялся с кресла и снова направился к деревянному глобусу-бару. Улучив момент, я обратилась к Крапивину, стараясь говорить как можно тише.
— Эдуард Петрович, держите себя в руках. Он просто издевается над вами.
— Я его порву на кусочки, — шипел журналист.
— Вы сделаете это чуть позже, и оружием, которым владеете в совершенстве.
— Это каким? — Крапивин немного растерялся.
— Словом, Эдуард Петрович, словом. Напишете очередную разгромную статью. А пока старайтесь вести себя непринужденно, поддерживайте разговор.
Крапивин расценил мои слова как установку к действию и сразу попытался завязать с Козловым непринужденную беседу.