Леонид внимательно слушал доклад Сидорчика.
— По нашим сведениям, в здании находился сын известного в Тарасове предпринимателя Владимира Смирнова.
— Он тоже погиб?
— Не могу знать. Надо для начала провести опознание, я же говорю, несколько тел почти полностью обгорели.
Далее последовали комментарии каких-то специалистов-взрывотехников, возмущения жителей соседних районов, которых разбудил ночной взрыв, клятвенные заверения начальника РУВД о том, что он найдет виновных и больше не позволит криминальным структурам править в городе и устраивать взрывы где ни попадя.
Все это Смирнов уже не слушал. Он закрыл лицо руками и что-то тихо бубнил себе под нос. Не справившись с эмоциями, он снова подскочил и ударил кулаком по столу:
— Порву, всех порву! Сизый, сволочь, убью.
Краем глаза я уловила мелькнувшую тень на стене в коридоре. Вскоре из-за угла осторожно выглянул Эдуард Петрович. В руке он сжимал тяжелую хрустальную вазу. Крапивин опасливо посмотрел на бушующего Смирнова, потом на меня, и, когда убедился, что мне ничего не угрожает, решился войти в кухню.
— Что тут у вас происходит? — спросил он довольно громко, чтобы его услышали.
Леонид резко повернулся на голос, от неожиданности Крапивин отпрянул и снова занес хрустальную вазу над головой, готовясь дать отпор хулигану, если понадобится. Оба мужчины замерли, глядя друг на друга. Точнее, это журналист испуганно смотрел в глаза Смирнова. Леонид, чей взгляд действительно был направлен на Крапивина, выглядел задумчивым, как будто он и не видит ничего перед собой. Молчаливая пауза затянулась на несколько секунд, я даже успела заскучать. Но тут Смирнов неожиданно плюхнулся на шаткую табуретку, медленно перевел взгляд на меня и тихо спросил:
— Так это что получается? Ты мне жизнь спасла?
Я задумалась. А ведь действительно, выходит, я вытащила Леньчика из его логова за несколько минут до взрыва. Теперь становилось понятно, почему нас никто не преследовал — никто не успел этого сделать. Несколько громоздких джипов, которые я успела заметить, отъезжая от «Юрты», на самом деле оказались нашим спасением. Это люди Сизого приехали на разборки и немедленно наткнулись на людей Смирнова с оружием в руках.
— И что мне теперь делать? — продолжал размышлять вслух обескураженный Смирнов. — Руки тебе целовать?
— Это лишнее, — ответила я.
— Что у вас тут происходит? Объясните мне. — Наконец-то Крапивин решил вмешаться в наш разговор. Он еще был не в курсе дела, а пребывание в неведении для журналиста, как известно, настоящая пытка.
— Эдуард Петрович, я вам позже все расскажу, — ответила я. — Хорошо, что вы встали, мне надо с вами обсудить кое-что. Вы можете пока привести себя в порядок после сна, потом поговорим.