После некоторого замешательства человек достал блокнот и, кивнув, записал туда несколько строк — очевидно, новую дату встречи с Раменским, которая сегодня сорвалась по форс-мажорным обстоятельствам. Касимов при этом держал перед худощавым календарь, с которым тот сверял дату и день недели.
Сделав запись — при этом его рука немного дрожала, — человек подозвал официанта, потребовал у него рюмку водки, быстро выпив ее одним глотком, поставил на стол и попросил принести счет.
Размер чаевых, которые гость заведения вручил склонившемуся в ожидании официанту, был явно велик, судя по вытянувшемуся от удивления лицу парня в белом пиджаке, но худощавый уже шел к выходу, нервно вертя в руке круглый номерок гардероба.
«Если Раменский не извинится передо мной, — мрачно размышляла я, пригубив пенку „эспрессо“, — уволюсь к чертовой матери».
Он извинился.
После того как милиция уехала, Андрей Васильевич снова затребовал меня в кабинет директора. Я вошла туда, готовая сказать все, что у меня накипело за то время, пока я ждала.
— Женя, — мягким голосом сказал Раменский, указав мне на стул рядом с собой, — я повел себя неправильно. Прошу меня простить.
Выдержав паузу, он не смог не пуститься в оправдательные объяснения.
— Понимаете, шоковое состояние… У разных людей по-разному… В общем, мне надо было снять напряжение… И я не нашел ничего лучшего, как наброситься на вас… Я очень сожалею… Но я тоже человек, правда? Я же ведь не из камня? Одни нервы…
Андрей Васильевич выжидательно посмотрел на меня, и в его глазах я заметила нечто новое — как бы умоляющее выражение не бросать его сейчас.
«Он допер, что покушение может повториться, — поняла я. — И не хочет, чтобы я оставила его на произвол судьбы. Что ж, это разумно».
— Мне было очень неприятно, Андрей Васильевич, — строго сказала я.
— Я компенсирую, — тут же отозвался Раменский. — Умножим сумму вашего гонорара на полтора. Устраивает? Или хотите разовое вознаграждение?
Мы коротко обсудили это предложение и сошлись на первом варианте.
В общем, господин Раменский упросил меня работать с ним и дальше.
Почему я согласилась?
Ну, во-первых, я давно присмотрела в мебельном салоне хороший итальянский гарнитур для гостиной — тетушкина мебель не обновлялась уже лет тридцать как минимум, и у меня руки чесались постепенно поменять обстановку во всей квартире.
Во-вторых…
И тут Раменский окончательно «купил» меня. После его слов я просто не могла не согласиться на предложение продолжить работу.
— Знаете, Женя, я кое-что понял, — таинственно проговорил он. — Это произошло спонтанно, во время выстрела, когда мы падали на эту дурацкую урну. Черт, до сих пор этот тошнотворный запах не выветрился… Ну да ладно. Вы знаете, оказывается, за одну секунду можно понять столько… так много…