— Где у тебя в доме лекарства? — спросила я, нагибаясь к ней.
Она что-то беззвучно прошелестела губами. В бешеном темпе я принялась заглядывать во все ящики и полочки, пока наконец не наткнулась на аптечку.
Обработав Олину руку, я перебинтовала ее.
— Отдохни пока и не вздумай вставать.
Осознавая всю бессмысленность своих действий, я вышла на улицу. Напротив Ольгиного дома на некотором расстоянии располагалась идентичная пятиэтажка. Из какого окна был произведен выстрел, определить невозможно. Да и не давало это ничего. За то время, которое я провозилась с раненой клиенткой, киллер успел бы скрыться раз десять, и причем без всякой спешки.
Да, лопухнулась я сегодня здорово. Ну что ж, это тебе подарочек на Восьмое марта, Охотникова.
Напоследок оглядев еще и окрестности на предмет подозрительного автотранспорта, я вернулась в квартиру Тимирбулатовой. Я вытерла кровь на полу и на столешнице в кухне, а потом зашла в гостиную.
Ольга лежала на диване уже с открытыми глазами.
— Как ты? — спросила я.
— Лучше, — она заставила себя улыбнуться, но вышло не очень естественно. — Я буду жить?
— Без сомнения, — заверила ее я.
— А что произошло, Женя?
— Тебя чуть не убили, но, слава богу, опасность миновала.
— В меня стреляли через окно?
— Да. А ведь я тебя предупреждала, что не следует подходить так близко, — сказала я это не столько для нее, сколько для себя. Что-то вроде очистки совести.
— Прости, — ответила Ольга.
— Обещаешь слушаться меня? — Я сделала строгое лицо.
В ответ она подняла правую руку, как перед присягой в суде, и глухо произнесла:
— Клянусь.
— Молодец! — похвалила я ее. — Рана у тебя не очень серьезная, заживет быстро.
— Надеюсь, я смогу играть сегодня в спектакле?
— А что за спектакль?
— «Горе от ума». Я играю служанку.
— Сможешь. А Чацкого у вас играет Майоров?
— Нет, что ты? Он — Фамусов. А роль Чацкого будет исполнять Жемчужный.
Константину Эдуардовичу, видно, на роду было написано долго жить. Стоило Ольге произнести его фамилию, как в дверь снова позвонили.
Я не сомневалась, что это Жемчужный, но тем не менее решила проявить осторожность. Прежде чем направиться в коридор, я сунула за пояс свой верный французский револьвер.
На пороге Ольгиной квартиры и в самом деле стоял Костя в белом костюме и ослепительно улыбался.
— А вот и я, — с этими его словами я получила не меньший букет роз, нежели Тимирбулатова от Аркадия Александровича.
— Привет! — Я впустила его в квартиру. — Пройди на кухню, я сейчас.
Оставив его на собственное попечение, я вернулась к Оле.
— Кто там? — спросила она испуганно.