— Нет. А у тебя?
— Если у тебя нет, то откуда могут быть у меня?
— Ночью голова у тебя работает лучше, — поддела я Жемчужного.
— Между прочим, то, что мы здесь ничего не нашли, никоим образом не подрывает мою версию.
— Но и не оправдывает.
— Это верно. Но и не оправдывает ни одну из твоих версий.
— Почему же? — мрачно произнесла я. — Пленок здесь нет, стало быть, они в другом месте. Например, у жены шантажиста. Так же мыслил и убийца.
— Убийца тут не был.
— Это еще не доказано, — отмахнулась я.
— Ну что, поехали в театр? — Настроение у Жемчужного катастрофически упало.
Я не ответила ему, а лишь направилась к двери. Костя поплелся за мной следом.
— Ты не можешь идти побыстрее! — сказала я ему, уже перешагнув порог.
— Могу, — Костя в сердцах пнул кроссовки, стоявшие у двери.
Один из них, правый, отлетел в сторону, и нашему вниманию предстал черный футляр фотопленки, сиротливо лежащий на паркетном полу. Я тут же подняла его и раскрыла.
— Есть? — Глаза Жемчужного вновь загорелись.
— Есть.
Я вытащила пленку и размотала ее. Первых же увиденных кадров мне было достаточно, чтобы понять: это и есть одно из того, что мы так упорно искали.
— Костя, иди сюда, — позвала я Жемчужного. — Посмотри.
Он подбежал ко мне и выхватил пленку из рук.
— Это же Майоров! — воскликнул он.
Костя не ошибся. На пленке действительно был запечатлен Аркадий Александрович. И не один. С какой-то молоденькой девушкой. Эта пленка скорее относилась к разряду порнографических. То, чем занимались Майоров и его партнерша, не вызывало сомнений. Покойному Ласточкину удалось зафиксировать их в самых разнообразных и живописных позах.
— Что я тебе говорил! — торжественно провозгласил Костя. — Ставлю сто против одного, что его партнерша — малолетка.
— Похоже на то, — вынуждена была признать я. — Хотя по негативам трудно судить.
— Это малолетка, Женя, — уверенно повторил Костя.
Я не стала спорить.
* * *
Когда мы приехали в театр, репетиция близилась к завершению. Оля была еще на сцене, и я, попросив Жемчужного присмотреть за ней, направилась к гримерке Майорова. Он уже был там, но переодеться в свою одежду не успел.
— Как прошел вчерашний ужин? — встретила я его вопросом.
— Сносно. — Майоров снял с головы широкополую шляпу и бросил ее на кресло.
Кажется, он был сегодня не в настроении. Или, может, это я уже смотрела на него совсем другими глазами.
— А репетиция?
— Вы хотите о чем-то поговорить со мной, Женя? — спросил он, не глядя на меня.
— Хочу. Знаете, что я выяснила?
— Разумеется, не знаю.
— А я вам скажу, — улыбнулась я. — Ласточкин был отъявленным шантажистом. Он многих доил, Аркадий Александрович.