— Вы за уборку коридора сдавали? — обратилась дворничиха ко мне, пользуясь моментом. — Вы и за прошлый месяц двадцать рублей не заплатили.
Я сунула две сотни, чтобы решить проблему на ближайшие полгода, и выпихнула тетку в коридор. Потом, быстро обсыпав оставшийся пирог сильным слабительным, подхватила тарелку и, захлопнув дверь, помчалась вслед за бандитами. В этот момент Сильвер разговаривал с не вполне вменяемой старушкой из соседней комнаты. Старушка страдала глухотой и плохо видела, поэтому внятного диалога не получалось.
— Да пошла ты… — заорал разъяренный Сильвер, указав старушке точный адрес, а заодно пояснив, кто она есть на самом деле.
— Я в ЖЭК, милок, ходила, но они не захотели менять трубу, велели меньше пользоваться туалетом, — невозмутимо продолжала рассказывать старушка о своих проблемах.
Паха, глядя на обезумевшего начальника, отвернувшись, тихо захихикал.
— Ты чего, сука, ржешь там! — рявкнул на него Сильвер и, взвыв от бессильной злобы, бросился с кулаками на соседнюю дверь.
— Их нет, они уехали в Казахстан, — дребезжащим голосом проговорила старуха, подслеповато щурясь на бандита.
— Да чтоб их, мать твою! — заорал Сильвер и схватился за телефон.
— Иван, я не знаю, как мы эту халабуду обыщем. Это нереально за сегодня. Завтра будет комендант, и пройдемся, или пошли, чтобы его нашли.
Я приблизилась к продолжавшему хихикать Пахе и тронула его за плечо.
— Че надо? — поинтересовался он.
— Да я вот хотела и тебя, и ваших ребят из «Жди меня» пирогом угостить. Работа-то у вас какая нервная, — заговорила я улыбаясь.
— А это вкусная фигня, мне Сильвер отдал свой кусок, давай, если не жалко. — Бандит протянул свои загребущие руки к тетиному пирогу, не подозревая, что получает мину замедленного действия.
— На здоровье, — ухмыльнулась я.
— Ну ты, что там прирос? — крикнул на Паху Сильвер. — Пошли! Сейчас подвезут коменданта, начнем шмонать по новой. — Они ушли, а я поспешила к себе в комнату.
Из-за дивана слышался плач и какая-то возня. Закрыв дверь, я шепотом объявила:
— Все нормально пока. Вылезайте, — помогла отодвинуть диван. Из-за дивана показалась растерянная Бурсова и сообщила, что с ее мужем приключилась беда — начал плакать и не может остановиться.
— Обычная истерика, — констатировала я спокойно.
Мы вдвоем вытащили сопротивлявшегося Олега Николаевича из-за дивана и усадили в кресло. Я хлестала его по щекам до тех пор, пока он не перестал плакать и не запросил пощады.
— Олежек, успокойся, — обратилась к нему Бурсова. — Когда это закончится, мы поедем вместе отдохнуть куда-нибудь, и все забудется, как страшный сон.