– Пожалуйста.
– Каким образом вам удалось заполучить такое сокровище, как Шульгин?
– Вы иронизируете или серьёзно? – Завадская поджала губы.
– Я абсолютно серьёзен, – кивнул Гурьев.
– Конечно, образование у Дениса Андреевича хромает, – вздохнула заведующая. – Но он детей обожает, и ребята платят ему взаимностью. Я верю, что это очень важно. Причём контакт у него со всеми – и с младшими, и со старшими. Разумеется, он не педагог и вряд ли представляет себе, что это такое, но зато у него такое стихийное чувство доброты и справедливости, что я его ни на кого не променяю. Даже на Вас, – Завадская торжествующе посмотрела на Гурьева.
– Ого, – усмехнулся Гурьев. – А ведь я могу расценить это, как бунт на корабле. Не боитесь?
– Вы… Вы что себе позволяете?!
– Я шучу, Анна Ивановна, – Гурьев наклонил голову набок. – И очень рад, что вы так Дениса понимаете. Мне он тоже нравится. А это, я думаю, не случайно.
– Вы уже с ним стакнулись, – с явной ревностью в голосе проворчала Завадская.
– А как же иначе. Не только стакнулись, как вы выразились, но и остаканили полную конгруэнтность жизненных позиций при всём разнообразии тактических подходов. Вот только непонятно, как они с Маслаковым уживаются.
– Они и не уживаются, – пригорюнилась Завадская. – В прошлом учебном году мне дважды едва удалось предотвратить рукоприкладство. И не вижу ничего смешного! Ничего, абсолютно!
– Я тоже, – согласился Гурьев. – Обещаю провести разъяснительную работу.
– Да уж будьте так любезны!
– А с каких это пор школьный учитель, пусть даже и парторг – член бюро горкома?
– Трофим Лукич – заслуженный партиец, на партийной работе с двадцать четвёртого года… Что?
– Ничего, – очаровательно улыбнулся Гурьев. – И?
– И школа у нас не совсем обычная. У нас учились и учатся дети городских руководителей, поэтому и внимание к нам повышенное.
– И давно?
– Довольно давно.
– Ну, ясно. Ему-то в радость. А вас не утомляет?
– Нет, – нахмурилась Завадская. – Яков Кириллович, я вас попросила бы.
– Да-да, конечно.
– Я надеюсь, вы понимаете.
– Я понимаю даже гораздо больше, – Гурьев стёр улыбку с лица с такой скоростью, что Завадская вздрогнула. – Увы. А ещё я очень много знаю. Так что вы не бойтесь, дражайшая Анна Ивановна. Я прикрою, если что. Поскольку имеются и возможности, и полномочия.
– Вот как.
– Да. А пока, с вашего позволения, откланяюсь, – и Гурьев поднялся.