– А ты?! На что ты способен?!
– Надеюсь, я когда-нибудь смогу оказаться достойным его памяти, – с горечью проговорил Гурьев. – Иди, Варяг. Тебя ждут там. Самое время тебе появиться и стать героем.
– Он и это спланировал?
– Да. Это его гири перед тобой – за то, что ты открыл ему душу. Он знал, что ты будешь в бешенстве, но позже, потом – ты всё поймёшь. И поймёшь, что только так следовало ему поступить. Надеюсь, что ты поймёшь. Надеюсь, он в тебе не ошибся.
– Тебе нужно уехать, – лицо Городецкого немного смягчилось. – И быстро. Тебя придётся искать.
– Легко, – Гурьев кивнул, зажмурился, помотал головой, отгоняя слёзы. – Легко, Варяг. Меня уже нет.
– Куда ты поедешь? К Ирине?
– Нет. Мне пора в Нихон.
– Куда?!
– В Японию. Я обещал сэнсэю, что поеду туда учиться.
– Ты мне нужен. Ты нужен мне, как воздух, Гур.
– Я знаю. Я вернусь. Когда накоплю силы – вернусь. Обещаю тебе – поздно не будет. Как раз вовремя.
– Откуда ты знаешь, что вовремя, – Городецкий усмехнулся. – И что может быть вовремя в России?!
– Сохрани мои вещи, – словно не услышав этого стона, Гурьев протянул Варягу квитанцию камеры хранения на Рязанском вокзале. – Там книги, кое-что личное. Револьвер отца. Никто ничего не знает, сэнсэй научил меня не оставлять никаких следов. И ещё – вот это.
Гурьев вложил в ладонь Городецкого сорокавосьмилучевую звезду ордена Святой Екатерины:
– Это орден Государыни Императрицы, который Её Величество подарила маме в семнадцатом, перед самым Своим арестом. Не хочу тащить это с собой неведомо куда. Пусть у тебя пока полежит.
– Ты, – выдохнул Городецкий, осторожно принимая драгоценный знак. – Ты. Да что ж ты за человек?! Вся ваша семейка… Откуда вы только взялись?!
– Мы такие же русские, как и ты, – Гурьев в упор посмотрел на него. – Совершенно такие же. Только другие, но это нормально.
– Как мы свяжемся? – Городецкий уже совершенно овладел собой, вопросы звучали отрывисто, по-деловому.
– Напишешь мне до востребования в Харбин или Токио. А там, дальше – увидим.
– Я найду твоё кольцо.
– Я сам его найду.
– Ладно. Пересидишь пока у Бати, я завтра придумаю, как отправить тебя без эксцессов. В Харбин, значит?
– Варяг, я сам.
– Это не совет и не просьба. Это приказ, – Городецкий зло ощерился. – Пока ещё я старший по званию. А там, дальше – действительно, увидим. А теперь расскажи, что я увижу там, – он указал подбородком в сторону пожара. – Надо же мне подготовиться.
– Ты увидишь то, что и я хотел бы увидеть, – произнёс Гурьев. – Обугленные головёшки – всё, что осталось от тех, кто приказал убить мою мать из-за побрякушки.