– Иврит и арамейский.
– Я помню, ребе.
– Ты странный мальчик.
– Вы почувствуете это по-настоящему, когда узнаете меня ближе, ребе.
– Кто тебе сказал, что ты должен учить Тору?
– Я всегда знал, – Гур пожал плечами. – Просто раньше я был занят. А теперь я могу уделять этому время.
– Чем же ты был так занят? – раввин улыбнулся.
– Бусидо.
– Бу… Как?!
– Бусидо, ребе. Путь благородного Воина. Это по-японски.
– Ещё одна аводэ-зойрэ[39], – прикрыв веки, едва шевеля губами, прошептал раввин.
Но Гур услышал:
– Это не аводэ-зойрэ, ребе, – теперь настала очередь Гура улыбаться. – Это искусство воина, искусство владеть любым оружием, искусство превращения себя самого в совершенный инструмент. В том числе и оружие, потому что оружие совершенно.
– Это не еврейское дело, – покачал головой раввин.
– Это мужское дело, ребе, – снова улыбнулся Гур. – А я – прежде всего мужчина.
– Зачем?!
– У мужчины в этом мире три главных обязанности, ребе. Учить, лечить и защищать. Вот я и учусь их выполнять. Наилучшим способом, я думаю.
– Еврей должен учить Тору. Это самое главное еврейское дело.
– Зачем, ребе? Зачем евреи учат Тору? Чтобы сделать мир лучше, ведь так?
– Да. Зачем же ещё?!
– Но мир не сделался лучше, ребе. И евреям не стало в нём лучше. Мир усложнился, это правда. Стал ярче, появились машины, огромные пароходы, аэропланы, удобства. Но лучше, – лучше он не стал. Сколько евреи не учат Тору.
– Просто евреи делают это недостаточно хорошо, – вздохнул раввин, с удивлением глядя на стоящего перед ним высокого мальчика, или, скорее, уже всё-таки юношу.
– Быть может, и так. Но я думаю, дело не только в этом. Я думаю, знание просто рассеяно во Вселенной. И Бусидо. И Дао. И Тора. Всё это лишь части целого. Кто-то должен когда-нибудь соединить это. Не я, нет, хотя я желал бы. Но кто-то, когда-нибудь, – непременно. И тогда мир, возможно, действительно станет лучше. Половина моей души принадлежит Торе, а Тора принадлежит мне. Поэтому я пришёл, ребе.
Раввин долго молчал. Потом кивнул:
– А друзья у тебя есть?
– Путь Воина – путь одиночества, ребе. Я ни с кем не ссорюсь. А друзья… – Гур снова едва заметно пожал плечами.
– Ты всё-таки очень странный мальчик. Кто-то учит тебя этому… Бусидо?
– Да. Конечно. Этому, как и Торе, невозможно научиться без настоящего наставника. Учитель послал меня. Сказал, что я должен узнать.
– Вот как. Кто он?
– Он воин, ребе. Великий воин. Лучший из лучших. Он учит меня: побеждает не грубая сила, а дух и искусство.
– Сколько тебе лет?
– Двенадцать.
– Ты выглядишь старше.
– Это Бусидо, ребе, – Гур наклонил голову чуть набок. – Закаляет тело так же хорошо, как и душу.