— Индейцы, конечно, язычники, но с кофе они придумали совсем неплохо… — признала я.
Воспоминание о религиозных культах напомнило мне о моих приключениях.
Я открыла дверцу шкафа и застыла, выбирая свой сегодняшний прикид.
В это время мой телефон издал дьявольский треск.
— Сейчас, — отозвалась я.
Телефон возмущенно заверещал снова, явно недовольный тем, что я не очень спешно бросилась к нему.
Подняв трубку и пробормотав полусонное «Алло» — пусть им будет стыдно, что они разбудили меня в этакую рань, — я услышала голос Андрюшки Мельникова:
— Танька, я тебя разбудил? Прости… Но у нас тут ЧП.
Я по голосу определила, что, похоже, дельце по моей части.
— Что? — затаив дыхание, спросила я.
— Понимаешь, меня вот тоже из постели выдернули ночью. Короче, паренька нашли. На трассе. С прической под горшок…
Боже! Неужели — Дима?
— Он жив? Это Дима?
— Я не знаю. Кажется, не Дима. И он, Таня, мертв. Умер от истощения, и наркотиков в его крови нашли много… Слишком много. Честно говоря, я вообще не представляю, как он двигался… Ты приедешь?
— Конечно, — кивнула я.
Увы. Мой благонамеренный визит в храм божий откладывался.
Надев первое, что попалось под руку — а это, конечно, как всегда, были джинсы, — я натянула свитер, сверху накинула куртку и вылетела под дождь, не удосужившись допить свой кофе и прихватить необходимый для спокойного передвижения зонт.
* * *
— О, боже…
Это вырвалось у меня помимо воли. В морге были только мы с Андрюшкой, патанатом Серега и родители паренька. На них было страшно смотреть. Оба — белые как мел. Губы матери шевелились, и на мальчика она смотрела, пытаясь не узнать его. Она сопротивлялась свершившемуся несчастью с упрямством, но уже начинала понимать, что это бесполезно, и потихоньку сдавалась.
Парнишка был — кожа да кости. На руках, ближе к запястьям, синяки. Мне показалось, что это — следы от наручников.
Я наклонилась, пытаясь понять, насколько я права. Синие полукружья… Такие бывают только от наручников старого образца.
— Андрей, ты это видел? — тихо спросила я.
Он посмотрел и кивнул:
— Да.
— И что ты думаешь по этому поводу?
— Потом поговорим, ладно?
Я понимала, что вызвал он меня не случайно. Не такой он бессребреник, чтобы бросаться мне на помощь. Хотя я, конечно, преувеличиваю. Он всегда приходил мне на помощь — по первому зову. Но сейчас наши интересы явно совпали.
Женщина вскрикнула и завыла, как раненая волчица.
— Все, она признала, что это случилось с ней, — обреченно констатировала я и потянула Андрея за рукав. — Пойдем выйдем. Человеческое горе нуждается иногда в одиночестве.