Он мне совершенно справедливо не верил.
— «Есть многое на свете, друг Горацио, что неподвластно нашим мудрецам», — с самым умным видом процитировала я Шекспира. — Не веришь мне, спроси у «костей»…
Я протянула ему кисет. Он посмотрел на меня с усмешкой скептика и атеиста, но «кости» взял. Наверное, любопытство взяло верх.
Покатав «кости» в ладонях, выбросил их неожиданно профессиональным жестом. Ого, да мой Андрюшенька игрок!
«31+12+20».
— Ну, и что сие значит? — спросил Мельников.
Я поднялась, достала книгу и протянула ему.
Он долго искал, смешно шевеля губами. И наконец нашел:
— «Разве то, что человек может узнать, — именно то, что он должен узнать? Не будьте чрезмерно любопытным».
— Займись лучше более серьезными делами, Мельников, — рассмеялась я.
Он ошарашенно посмотрел на меня и кивнул.
В дверь позвонили.
— Не квартира, а приют для бездомных, — вздохнула я и пошла открывать.
Ритка улыбалась и, кажется, была не слишком расстроена известием об Эдике.
— Таня, я тебя хочу поблагодарить… И, кроме того, ведь я вроде бы тебя нанимала…
Она протягивала мне деньги! С ума сойти!
— Ритка, перестань! У меня этих твоих баксов знаешь сколько? На полу валяются!
Ритка посмотрела на пол и застыла.
Я проследила за ее взглядом и расхохоталась.
Потому что на полу у меня действительно валялись скомканные зеленые бумажки — с Авраамом Линкольном.
Те самые, которые не успел собрать вчера Леонид Иванович.
* * *
Вот и вся история… Розы до сих пор не завяли, но Георгия я больше на своем пути не встречала. Со Стасом мы помирились, но не надолго. Наверное, мне на роду написано вечное одиночество.
Как несчастному Агасферу. Ничего не поделаешь — такая судьба. Она мне, кстати, очень нравится!