Он изобразил полное непонимание.
— О чем вы говорите, Таня? Я вас не понимаю…
— Вы ведь прекрасно знали Калинина, — тихо сказала я. — Более того, он звонил с телефона из вашего офиса… Если бы этого не случилось с вашим сыном, вам по-прежнему было бы наплевать, чем развлекаются люди из вашей «крыши»?
Он молчал, отодвигаясь к стене. Его щеки стали багровыми.
— Таня…
— Я не хочу говорить с вами. И ваши деньги…
Я поморщилась и швырнула сверток ему в лицо. Купюры разлетелись по полу.
— Таня, — взмолился он, неловко присаживаясь на корточки, пытаясь собрать бумажки.
При этом поза у него была столь нелепая, что я не выдержала и расхохоталась.
Нет ничего смешнее бизнесмена, ползающего на карачках и пытающегося собрать жалкие баксы!
* * *
На этот раз я не видела снов. Просто летела в темноте, а мой путь украшали маленькие цветные шарики, именуемые сигнатюрами. Они складывались втрое, вчетверо, и я с удивлением поняла, что на них — цифры. Словно мои гадальные кости, ставшие кругленькими и светящимися.
— Мне не до вас, — призналась я. — Спать хочется…
Тогда они стали верещать так пронзительно, что я зажмурилась.
— Послушайте, — взмолилась я, — да оставьте же меня в покое! У меня сейчас одно-единственное желание — умереть тихонько в углу и наконец-то выспаться!
Но они все продолжали трезвонить…
Да это же в мою дверь, сообразила я, просыпаясь. «Кости» вообще мирно лежали на столе, в кисете. Молча лежали, не издавая никаких звуков.
Я потянулась и вылезла из кровати.
— Кто? — спросила я, накидывая на себя огромную Стасову рубашку.
Ответом мне было загадочное молчание. Вздохнув, я открыла дверь и уже начала произносить:
— Заходи, проклятый и коварный изменник…
Но осеклась на полуслове.
Никого на моей лестничной площадке не было. Перед дверью стояла лишь огромная корзина с алыми, чайными и белыми розами, наверное — штук сто! Я ошалела, уставившись в восторге на это великолепие.
Среди роз притаилась бутылка шампанского из дорогого магазина.
— «Вдова Клико», — удивленно прочла я на этикетке. Ничего себе, подарочки! Рядом скромно притулился блок сигарет «Собрание». Тоже не слабо. А венчала картину огромная коробка конфет, на которой, собственно, эта корзинища с дарами волхвов и стояла.
— Если это от провинившегося Стаса, то где сей негодник взял столько денег? — подумала я вслух.
— Тань, не закрывай! — услышала я голос Мельникова.
Неужели…
Он быстро рассеял мои подозрения, уставившись на найденные перед моей дверью дары.
— Ну и пиршество мы сейчас закатим! — радостно сообщил он, потирая руки. Он даже втащил корзину внутрь.