Некоторые усматривали в этом верный признак того, что хозяева особняков имеют отношение к властям предержащим, но утверждать это наверняка было нельзя.
Я прошлась немного по набережной и уселась на лавочку, разминая сигарету.
— У вас не найдется огоньку? — наклонилась ко мне пожилая дама.
Я щелкнула зажигалкой и поднесла ее на уровень сигареты почтенной матроны.
Та не смогла прикурить с первого раза.
Ткнулась, как многие женщины, в сердцевину огня и потушила своей сигаретой пламя.
Она виновато улыбнулась, и я снова крутанула колесико.
Женщина сложила ладони лодочкой и вдруг резко схватила меня за кисти рук.
«Дура я, дура, — мелькнула у меня мысль, — ведь в ее возрасте пора бы и научиться прикуривать! Но какое актерское мастерство!»
Дальнейшие размышления в данной ситуации оказались бы абсолютно неуместными.
Прямо в лицо мне был нацелен ствол пистолета, который держала в руках напарница якобы не умеющей прикуривать старушки.
Пока одна отвлекала мое внимание на возню с зажигалкой, другая с пистолетом сумела подкрасться сзади и, улучив нужный момент, ткнуть мне в физиономию своей огнестрельной железякой.
— Сейчас, девочка, ты тихо-тихо встанешь и медленно-медленно пойдешь вместе с нами, — произнесла баба с пистолетом и для острастки прислонила масляное дуло к моей щеке.
Набережная была безлюдной.
Мои крики о помощи могли услышать только чайки.
И я решила не рисковать.
Конечно, я могла бы с одного удара обезвредить «неловкую старушку».
Но получить взамен пулю — это слишком.
— Пойдемте, — встала я, запахнув отворот плаща. — Нам далеко?
— Слышь, Прорва, она еще разговаривает, — печально заметила баба с пистолетом.
— Говорливая, — констатировала ее напарница. — Может, язык ей укоротить, а, Дракула?
— Дракула? — удивилась я. — Но ведь Дракула — это мужчина!
— Какая я тебе мужчина? — обиделась бандитка, почему-то называвшаяся именем графа-вампира из Трансильвании. — Разуй глаза, чувырла.
Впрочем, если бы Дракула был женат, то его супруга вполне могла бы именоваться мадам Дракула.
Эта простая логическая операция примирила меня с необычной кличкой.
Мы медленно шли по набережной, Прорва впереди, Дракула — сзади, а я посередке.
В мою спину упиралось круглое дуло, чуть щекотавшее лопатку.
Как раз там, где сердце.
Мы достигли памятника Лермонтову. Поэт задумчиво склонился над чугунным листом бумаги и не обращал на нас никакого внимания. Дракула приказала мне остановиться.
Легкий щелчок — и моя рука оказалась прикованной к запястью великого русского поэта.
— Вот и славненько, — произнесла Дракула, убирая пистолет в наплечную кобуру, спрятанную под шерстяной кофточкой грубой вязки.